– Если хотите соблюдать исламские обряды и традиции – соблюдайте. Никто вам мешать не станет.

Однако чеченские боевики считали ваххабитов своими естественными союзниками в борьбе за единое исламское государство. Боевики, верно, считали, что Москва не решится на вторую чеченскую войну. Тем более что правительство возглавлял Степашин, однажды уже погоревший на Чечне. Он приказал организовать отпор бандитам, но развязывать настоящую войну не хотел. Желание Сергея Вадимовича избежать жертв стоило ему карьеры.

Правда, сам Степашин рассказывал потом, что с марта готовился план ведения боевых действий в Чечне: «Мы собирались выйти к Тереку в августе-сентябре. Так что это произошло бы, даже если бы не было взрывов в Москве. Я вел работу по укреплению границ с Чечней, готовясь к активному наступлению».

Боевики не ожидали, что получат мгновенный и жесткий отпор. В Дагестан перебросили дополнительные силы, и 11 августа началась крупномасштабная операция по уничтожению боевиков. Федеральные войска действовали умело, не так, как в первую чеченскую войну. Новая тактика формировалась под влиянием современного мирового опыта – подавление авиацией и артиллерией огневых точек противника, расчленение и окружение отрядов неприятеля, отказ от традиции брать населенные пункты к заранее установленной дате или к празднику.

Но тут произошла новая беда. Четвертого сентября 1999 года взорвали жилой дом в Буйнакске – погибло больше шестидесяти человек. Девятого сентября прозвучал первый взрыв в Москве, погибло почти девяносто человек, 13 сентября – второй взрыв, жертв было больше ста двадцати. И уже после того как боевиков выбили из Дагестана, прогремел взрыв в Волгодонске: семнадцать погибших… Это были хорошо подготовленные террористические акты.

Тогда возник резонный вопрос: почему же ФСБ при таком огромном и разветвленном аппарате не смогла предупредить эти страшные трагедии, которые унесли столько жизней? Удивляло и то, что проходил месяц за месяцем, а организаторы и исполнители террористических актов в Москве и других городах продолжали гулять на свободе.

В отсутствие достоверной информации ходили самые безумные слухи. В том числе писали о том, что эти взрывы были провокацией, организованной для того, чтобы получить предлог для нанесения удара по Чечне и тем самым обеспечить избрание Владимира Путина президентом. При этом ссылались на людей, которые якобы знают правду.

Предположение о том, что взрывы на самом деле были провокацией органов безопасности, – просто чудовищное. Но законы, которым повинуется массовое сознание, известны: пока не будет проведено полное расследование и не состоится открытый и гласный суд, люди могут предполагать все что угодно. Впоследствии сообщили, что дома взрывали не чеченские боевики, а участники подпольных исламистских организаций Карачаево-Черкесии.

В конце 1999 года руководители Департамента ФСБ по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом оценили работу своего ведомства как неудовлетворительную. Признали, что не смогли предотвратить террористические акты в Москве и других городах. В результате погибли триста пять человек.

Единственное, что доподлинно известно о работе ФСБ после взрывов, – это то, что чекисты вознамерились научить страну бдительности. Закончилось это дикой историей в Рязани, где тоже обнаружили взрывчатку, и жители целого дома всю ночь провели на улице в ожидании взрыва. А на следующий день руководители ведомства госбезопасности заявили, что это были учения и вместо взрывчатки там был сахарный песок. Чекисты решили проверить, хорошо ли работают их коллеги-милиционеры…

Никто из них не принял в расчет, что та страшная ночь в ожидании взрыва означала для жителей дома в Рязани: для женщин, детей, стариков.