«О чем она говорит? — удивлялся Эрингил, слушая звучание ее голоса. — Какие лошади? Надо поддержать беседу, не то она сочтет меня дураком».

И произнес с очень важным видом:

— Вообще сходство между людьми и животными бывает весьма забавно. Вероятно, по этому сходству можно определять, каковы были предыдущие жизни. Например, у нас есть один сержант, поразительно похожий на хомяка…

Девушка уставилась на Эрингила с удивлением:

— Ты хочешь сказать, что внешне я похожа на кобылу?

Эрингил в свою очередь удивился:

— Разве я это имел в виду?

— Но ведь ты говорил о сходстве между телами, в которые последовательно воплощается душа!

— Я? — Эрингил покачнулся в седле. У него кружилась голова. — Боги, какой я осел!

— Конь или осел? — уточнила девушка. — Есть еще лошаки и мулы…

Впереди, по счастью, уже выросла скала, и можно было различить на ее вершине замок. Эрингил никогда прежде не подъезжал сюда достаточно близко, чтобы видеть этот замок. Древнее' строение казалось частью скалы, поэтому оно оставалось почти неразличимым на фоне камней.

Ульбана придержала коня и улыбнулась.

— Нравится? — с гордостью она тряхнула волосами и указала на замок. — Здесь жили мои предки. Здесь наша семейная усыпальница, здесь хранится наш родовой меч…

— Очень красиво, — искренне признал Эрингил. — Неужели ты живешь здесь совсем одна?

— Разумеется, нет! — девушка засмеялась. — У меня есть слуги и стража. Правда, большого отряда и не требуется: замок стоит так, что никто за несколько столетий даже не пытался взять его штурмом.

— Кем были твои родители? — спросил Эрингил. И смутился: — Прости, я задаю слишком много вопросов!

— О, нет! — Ульбана с улыбкой покачала головой. — Правда, я почти не знала отца с матерью, но говорить о них мне приятно. Они были достойными людьми. Мать умерла при родах, а отец погиб спустя год в стычке с какими-то врагами нашей семьи. Меня вырастили преданные слуги. Я не лгала, когда говорила, что с рождения являюсь владелицей замка и имени предков. Правда, наше имя угаснет вместе со мной — если даже я и выйду замуж, то буду вынуждена уйти в чужую семью…

Неожиданно Эриигил принял решение.

— Если ты окажешь мне честь и согласишься стать моей, я приму твое имя, отказавшись от своего.

Она, казалось, онемела. Некоторое время Ульбана смотрела на юношу, словно испытывая его, затем спросила:

— Неужели ты говоришь искренне?

— Разумеется! Как же иначе разговаривать с тобой, да еще о таких серьезных предметах?

— Но тем самым ты оборвешь свой род!

— У меня есть братья… Я не так много значу для нашего имени, — солгал Эрингил.

Братья у него действительно имелись, однако Эрингил был старшим, и отец возлагал на первенца очень большие надежды, так что безрассудное решение жениться на почти незнакомой девушке и взять себе имя ее рода станет для родителей Эрингила настоящим ударом.

Тем не менее молодой человек в глубине души был убежден в том, что он прав: его судьба решилась в одночасье.

— У тебя есть семь дней на раздумья, — сказала Ульбана, коснувшись его руки. — Если ты не изменишь свое решение, приезжай сюда и протруби в этот рог. — Она сняла с пояса и подала ему большой костяной рог. — Я услышу. На замке появятся флаги, они будут означать мое согласие, и тогда ты поднимешься ко мне наверх, и мы заключим брак.