Летом они ездили отдыхать в одно и то же место – Мартас‑Виньярд, где у Фрэнка уже много лет было внушительных размеров поместье. Дом Хаскеллов был гораздо меньше, но Питеру пришлось согласиться с Кейт, что это прекрасное место отдыха для детей, да и ему самому там тоже очень нравилось. Как только он смог себе позволить купить там дачу, он убедил жену отказаться от коттеджа на участке отца и приобрел уютный домик всего в нескольких минутах ходьбы от жилища Фрэнка. Потом Питер построил для сыновей маленький летний домик, где они могли принимать своих друзей, что они с удовольствием и делали. В течение многих лет Питер и Кейт были окружены детьми, особенно во время летнего отдыха. В их доме постоянно вертелись пять‑шесть мальчишек, помимо их собственных сыновей. Они вели налаженную и легкую жизнь, и, несмотря на компромиссы по поводу выбора места жительства и обучения детей, к которым его время от времени принуждала жена, Питер знал, что он ни разу не принес в жертву свой принцип цельности. Что же касалось бизнеса, Фрэнк дал ему полный карт‑бланш. Питер так и выстреливал из себя блестящие идеи, которые помогали улучшить дела фирмы. С его помощью компания разрослась до пределов, о которых Фрэнк не мог даже мечтать. Предложения Питера были воистину бесценными, решения – твердыми, но надежными. Фрэнк прекрасно сознавал, что делает, и когда только вводил его в компанию, и когда в возрасте тридцати семи лет сделал его президентом «Уилсон‑Донован». И с самого начала своей деятельности на новом посту Питер управлял компанией мастерски. С того момента прошло уже семь лет, из которых четыре было потрачено на разработку «Викотека» – исключительно дорогого проекта. Но игра, безусловно, стоила свеч. Для Питера это было нечто вроде четвертого ребенка, он сам принял решение о финансировании научных изысканий и убедил Фрэнка поддержать его. Требовалось огромное вложение капитала, которое сможет окупиться только через много лет; тем не менее оба они были согласны с" тем, что дело стоит таких затрат. А для Питера это было особенно важно и по другой причине. «Викотек» должен был стать кульминацией мечты всей его жизни – помочь человечеству, сочетая гуманизм с выгодой и деловой хваткой. В память о своей матери и Мюриэл Питер хотел, чтобы «Викотек» был запущен в производство как можно быстрее. Если бы этот препарат был им доступен, можно было бы спасти – или хотя бы продлить – их жизни. А теперь он хотел спасти им подобных – тех, кому еще можно было помочь. Людей, живущих на фермах и в деревнях, или даже городских жителей – тех, кто из‑за бедности и других обстоятельств не мог позволить себе дорогостоящего лечения.

Сидя в такси, Питер в который раз погрузился в размышления на эту тему и сразу вспомнил те встречи, которые он уже провел в Европе. Сознание того, как близко воплощение его мечты, было ему наградой. И когда на горизонте появился стремительно приближающийся Париж, ему, как обычно, стало жаль,, что Кэти не поехала с ним.

Париж казался Питеру безупречным городом. У него всегда перехватывало дыхание, когда он оказывался здесь. В столице Франции было нечто такое, что заставляло его сердце бешено колотиться. В первый раз он приехал сюда по делам фирмы пятнадцать лет назад, и тогда ему показалось, что он словно попал на другую планету. Один, в незнакомом городе, во время национального праздника… Питер прекрасно помнил, как он ехал по Елисейским полям по направлению к Триумфальной арке, над которой гордо и величественно развевался французский флаг. Он остановил машину, вышел и вдруг со смущением осознал, что плачет.