– Если вы хотите… связаться с нами… перезвоните по номеру… – вещал в трубке все тот же механический голос.

   – Я-то хочу! Вот только захотите ливысвязыватьсясо мной? – Фырча, как мотор старого «запорика», Петр Маркелович набил на трубке номер.

   – Вы позвонили в коллекторное агентство… – начал любезный и, слава богу, живой женский голос.

   – Я знаю, куда я позвонил! – заорал Петр Маркелович. – А вот вы какого черта названиваете мне поздно вечером, домработницу пугаете…

   – Банк передал нам ваши данные в числе неисправных должников, – все также любезно объявила девушка. – У вас есть возможность уладить проблему мирным путем, без передачи дела в суд…

   – Какой суд! – Вопль Петра Маркеловича был страшен. – Я не брал кредита в пять миллионов!

   – А документы утверждают, что брали, Петр Маркелович, – девушка была тверда.

   – Какие документы? Какой банк, черт бы вас драл?

   – Меня оскорблять бессмысленно, я всего лишь выполняю свою работу, – парировала девушка. – А банк… – и она сказала название.

   Петр Маркелович бессмысленно выпучил глаза и отер мокрый лоб ладонью:

   – Но это же… Это же мой банк! Я его учредитель!

   – А вот это меня уже не касается, – объявила девушка, и в трубке послышались короткие гудки.

   – Ничего не понимаю! Не брал я никакого кредита – да еще в моем собственном банке! – растерянно пробормотал Петр Маркелович. – Но завтра я заеду к этим коллекторам в офис… – в голосе его зазвучала недвусмысленная угроза. – И во всем разберусь! – И он с силой вдавил кнопку отключения. Телефон слабо пискнул – и яростно зазвонил снова. Петр Маркелович со злобным рыком нагнулся – и рванул за провод.

   – Не отключай! – крикнул сын. – Мама звонить должна!

   – Пусть на мобильник тебе звонит, – уже из гостиной пропыхтел отец, отключая второй телефон и направляясь к третьему. – А если не позвонит вовсе – я лично не расстроюсь! – Дверь кабинета захлопнулась за ним.

   Сын остался в холле один – если не считать домработницы, уже позабывшей о недавнем испуге и теперь с любопытством наблюдавшей то за молодым хозяином, то за старым. Потом мальчишка просто пожал плечами и тоже скрылся в своей комнате.* * *

   – Да, Мариша, да, просто ужасно! Смотрю на свои руки… – Анна Викторовна и впрямь искоса поглядела на свои руки, лежащие на руле «Ауди». – Маникюр – позорище лютое!У моей домработницы лучше, та вчера в салон ходила. А я в салоне в последний раз была – уж сама не помню когда! И под глазами какие-то тени нехорошие! – Она легко вписала «Ауди» в поворот и быстренько поглядела в зеркальце заднего вида. А тени под глазами и вправду нехорошие. И морщинка наметилась. Конечно, в ее возрасте надо очень следить за собой, а где ей следить за собой – ей за другими бы уследить! За сыном, который живет как во сне – все свое время тратит на дурацкие компьютерные игры или еще более дурацкие тусовки. За банком, в котором без ее пригляда господин первый учредитель… она презрительно скривилась… неизбежно та-акого наделает! И все ведьсама, всегда сама! Раньше сама, а уж сейчас-то тем более!

   – Ну ладно, Мариш, я уже приехала, надо идти работать! Да-да, созвонимся, целую!

   Ну почему она должна искать сочувствия у чужих людей? Почему никому нет до нее дела? Чувствуя острую жалость к себе, Анна Викторовна припарковала «Ауди» на закрытой стоянке банка.