Владимир Бондаренко. Пять забавных медвежат
ДЕТИ ОДНОЙ МАТЕРИ
Жила в Гореловской роще медведица. И было у неё два сына. Одного звали Ильёй, другого — Потапом. Илья постарше был. И пришлось ему и самому расти, и брата пестать. Пошлёт его, бывало, мать на речку за раками, начнёт отговариваться Илья: — Пусть Потап сходит. Он весь день только и знает, что комаров давить. Медведица замашет лапами на Илью.
— Что ты, — говорит. — Он же совсем ещё у нас маленький. Он и рака-то поймать не сумеет. — Я тоже их ловить не умею, — скажет, бывало, Илья, а мать его за плечо и к речке. — Идём, я тебя поучу, а потом сам ловить будешь. И поучит Илью, как нужно раков ловить.
Прижаливала мать Потапа, приласкивала его. Чуть загрустит он, бывало, посылает Илью: — Сходи, Илья, на деревню, принеси барашка. Поест Потапушка — может, повеселеет. А Илья, бывало, возмущается: — И Потап сходить может, вылежался, вон гладкий какой, что боров. Сходит, ничего с ним не сделается. И опять замашет лапами медведица: — Что ты, Илюша, он это только с виду крепкий, а так слабенький, надорвётся ещё. Да и не умеет он ещё барана взять. — Я тоже не умею, — скажет, бывало, Илья, а мать за плечо его и в деревню. — Идём, я тебя поучу, а потом сам ходить будешь. И идёт Илья с матерью за бараном на деревню, а Потап у берлоги сидит, комаров на щеках у себя давит.
Так и велось у них: если что-нибудь сделать, зовёт мать Илью, а если что сладкое съесть — Потапа. Да ещё и скажет при этом, чтобы Илье не так горько было: — Он у нас маленький, мы его жалеть с тобой должны. Пусть ест. А Илья и не возражает — пусть так пусть. Так и росли они с братом: в одной семье, да по-разному. Илья, тот не успеет, бывало, одно сделать, как уж мать ему другое дело подыскивает. Да он и сам, бывало, чуть выдастся часок свободный, говорит: — Чего бы мне ещё сделать? И Потап, бывало, тоже ходит у берлоги и тоже голову ломает: во что бы ему ещё поиграть? Но хоть и был он самым маленьким у матери, но и он вырос, взрослым стал. Берлогу себе кое-какую построил, живёт. Илья тоже вырос, семьёй обзавёлся. И всё у него спорится, всё ладится. И раков он наловить может, и за мёдом на липу слазить. И всё у него есть. И ребятишки все в него пошли: такие же ловкие да работящие. Часто можно слышать, как говорит он жене: — Кого бы нам сегодня, жена, в гости пригласить, медком свежим попотчевать. А у Потапа, у того нет ничего, ничему он не выучился, ничего не умеет. И говорит он своей жене совсем иное: — К кому бы нам, жена, с тобой сегодня в гости сходить, поесть чего-нибудь. Да и ребятишки бы сытыми спать легли. Вот оно ведь как вышло: кого мать любила, того и обделила — трудом обделила. А без труда что у тебя может быть — одни беды. В бедах и живёт Потап, кругом обложился ими.
КТО КОГО ПЕРЕТЯНЕТ
Совсем обленился у медведицы Авдотьи медвежонок Ивашка. Что бы и когда бы ни попросила мать сделать, у него уж и ответ готов: — Сама, что ль, не можешь. Уж и стыдила его медведица: — Неслух ты. Бока уж поди пролежал. И по затылку хлыскала, ничего не помогает. И решила тогда медведица глухой прикинуться. Кличет сына: — Ваня, сходи, сынок, принеси мне поесть чего-нибудь, неможется мне что-то. А у Ивашки, как всегда, ответ готов: — Сама, что ль, не можешь?
— Ты что-то сказал, сынок?. |
