И теперь он всплыл опять, и Сэнди Брюэра обвинили в краже произведения искусства. Аннализа полагала, что, будь жив Билли, он взял бы всю вину на себя. Но мертвые молчат, а защита так и не отыскала загадочную деревянную шкатулку, оставленную миссис Хотон Билли Личфилду, как и еще что-нибудь, связывавшее его с преступлением. Поэтому обвинение и вцепилось в Сэнди Брюэра. Он попытался заключить с судом сделку, признав вину, предложил большую сумму — более десяти миллионов долларов, но за месяцы, истекшие после обнаружения креста, произошло обрушение фондового рынка и цен на нефть, многие начали терять недвижимость и сбережения. Из-за угла выглядывала рецессия, возможно, она уже угрожала каждому. Народ, как заявлял прокурор, требовал головы баснословно богатого управляющего хеджевым фондом, не только присваивавшего средства «маленьких» людей, но и посягнувшего на национальное достояние другой страны.

Следствием всего этого стало возрождение интереса к судьбе миссис Хотон. Ее добрые дела, мотивы поступков, сама ее личность стали темой другой большой статьи в той же газете. В семидесятых годах двадцатого века, когда Метрополитен-музей чуть не обанкротился, миссис Хотон чуть ли не единолично спасла этот столп американской культуры, пожертвовав ему десять миллионов долларов. Но одновременно с восхвалениями ее деятельности возродились и слухи о том, что она похитила крест Марии Кровавой. У нескольких знавших ее стариков, в том числе у Инид, взяли интервью, но все они утверждали, что миссис Хотон была на такое совершенно не способна. Кто-то припомнил, что порочащий ее слух пустила некогда Флосси Дэвис. Репортер попытался обратиться к ней, но вмешалась Инид, отозвавшаяся о Флосси как о дряхлой старухе, страдающей слабоумием, которую ничего не стоит довести до инсульта. Интервью может оказаться для нее смертельным.

Аукционный дом «Сотбис» воспользовался моментом и выставил на торги драгоценности миссис Хотон. Посмотреть на них пришла Аннализа Райс, у которой вызывала острое любопытство прежняя хозяйка ее квартиры. Аннализа не была большой любительницей украшений, но, любуясь обширной коллекцией миссис Хотон, она испытала сильное волнение. Трудно было остаться равнодушной при виде связующей нити традиций. Ее поразило, как жизнь одной женщины может сказаться на жизни другой. Так вот почему матери передают дочерям свои вещи: при передаче драгоценностей происходит передача силы! Но главное, решила Аннализа, — вещи должны находиться там, где им положено. Местом хранения драгоценностей миссис Хотон должно снова стать то место, где они всегда находились, — триплекс в доме номер один по Пятой авеню. На аукционе Аннализа отчаянно торговалась и сумела приобрести с дюжину предметов. Принеся большие бархатные коробки домой и расставив их на туалетном столике, она испытала странное чувство: ей показалось, что квартира наконец-то готова для жизни.

На прием фонда «Царь Давид» Аннализа Райс собиралась в первый раз надеть драгоценности миссис Хотон. Перед зеркалом в просторной мраморной ванной комнате она примерила серьги с бриллиантами и жемчугом и отступила, любуясь ими. У крупных жемчужин был естественный желтый оттенок, хорошо сочетавшийся с ее рыжими волосами и серыми глазами. Это снова напомнило ей о Билли, о том, как понравилось ему преображение квартиры и ее хозяйки. Поправляя серьги, Аннализа вздрогнула от оклика Пола:

— Что у тебя на уме?

Он стоял в дверях и смотрел на нее.

— Ничего, — быстро ответила она и сама спросила: — А ты что делаешь? Я думала, мы встретимся на приеме «Царя Давида».

— Нет, я передумал, — сказал он. — Это важный для нас вечер.