— А чего страстно желаешь ты?

— Тебя.

Ярко разгоревшееся пламя фонаря стало постепенно уменьшаться.

— В Греции, после того, как мы тебя спасли, я спросил Акиру, сможем ли мы стать друзьями… Но он отверг мое предложение.

— Из-за прошлого. Ведь он был закодирован. И ты был…

— Гайдзином.

— Но он тебе нравился.

— Да.

— Я должна взревновать?

— Нет. Наша жизнь была совершенно иного свойства.

— Могу ли я его заменить?

— Нет. — Савидж приосанился. — Ты — единственная в своем роде. Я буду всегда тебя боготворить.

— Всегда?

— Я знаю, что именно ты хочешь сказать.

Рейчел нахмурилась.

— Не стоит быть столь самонадеянным.

— «Авраам…»

Тут Рейчел улыбнулась.

— Ты действительно знал.

— Так что же нам делать? — спросил Савидж. — Хэйли умолчал об этом, но твой муж тоже был причастен к их плану.

— Что?! — Рейчел побледнела.

— Именно так. Акира и я. Нас обоих послали на Миконос. Чтобы мы встретились, спасая тебя. Япония для Японии. Очень мило. Но Японии не нужна нефть. Для этого нужны корабли. Я думаю, что твой муж заключил с Японией выгодную сделку. Вот почему нас с Акирой отослали на Миконос. Так как твой муж был вовлечен в заговор, его усадьба стала идеальным местом для нашей с Акирой встречи.

— Так, выходит, он избивал и насиловал меня по политическим мотивам?

— Насколько я себе представляю, он делал это…

— Ох, — вздохнула Рейчел и крепко прижалась к Савиджу.

— Потому что ему это нравилось. Развлечение в промежутках между занятиями бизнесом.

— Итак…

— Я думаю…

— О чем?

— О том, что мне следовало бы его убить. Иначе он будет преследовать нас.

Рейчел в ярости замотала головой.

— В чем дело? — удивился Савидж.

— Хватит убийств! Их и так было чересчур много! До черта!

— Но он очень гордый человек.

— Мы — тоже.

— Тогда какой же у нас выход?

— Ты как-то упомянул о пляже возле Канкуна.

— Где бы мне хотелось…

— Заняться со мной любовью?

— Если честно, мне бы хотелось заняться этим прямо сейчас.

— Несмотря на обрушившееся на нас горе?

— Именно поэтому. В намять о… в знак торжества… жизни… Это единственное, что у нас есть. Насколько я понял, мое прошлое — сплошная ложь. И тем не менее я предпочитаю ложь правде. А будущее?..

— Надо верить в него.

— Но вера абсурдна, как там говорится в твоей любимой цитате?

— А я верю.

— А я люблю тебя.

Пламя фонаря съежилось, сказывалась близость воды.

— Я буду помнить тебя, Акира, и буду стараться узреть твой дух в порывах ветра и струях дождя, — сказал Савидж.

В этот момент к ним приблизилась Эко. Они обменялись поклонами и направились к тщательно разровненному граблями песку сада, который в течение многих лет создавал отец Акиры, а его сын до конца дней своих продолжал доделывать то, чего не успел отец.