— Расходимся по машинам, — скомандовал Дмитриев. — Я — в автобусе. Связь со штабом — через меня. Сан Саныч, вы со мной?

— Спасибо, я с ребятами поеду, — Шубин кивнул на обочину, вдоль которой выстраивались одна за одной патрульные машины «наружки», задействованные в этой фазе операции.

— Вы все же позвоните Сидорову… по поводу нашего разговора.

— А мне куда? — спросил Нестерович, оглядываясь.

С момента ранения это был первый выезд его на задание.

— Вон, где толстяк с девушкой стоит. Его машина идет к коттеджу.

— Старые знакомые!..

Прихватив гроздь спелых бананов, Нестерович направился к машине Тыбиня.

Его ожидал весьма холодный прием. Старый, тертый калач в оперативном планировании, быстро просек, что искать пропавшего Лехельта до завершения операции они не будут. Грубоватое предположение Миробоева о том, что парня прихватили на разборку за свои грехи, оскорбило разведчика. Людочка суетилась, выспрашивала у оперов, нет ли новостей об Андрюхе. Тыбинь нарычал на нее.

— Сядь! Что ты все хвостом метешь! Им до нас дела нет… Они Ролика спалили!

— Ролик — продался! — возмущенно сказала Людочка.

— Много ты понимаешь…

Тыбинь не оправдывал погоревшего стажера. Попался — получи. Но метать громы и молнии в его сторону тоже не собирался. Сам не святой.

Другое дело — Лехельт. Здесь не увольнением попахивало.

Много лет служа в конторе, Старый понимал незначительность своего места и ценности для нее в сравнении с делом, которое делал. В конце концов, риск — неизбежная составляющая их профессии. Управление ФСБ предназначено не для защиты своих разведчиков. И все же лишний раз убеждаться в этом было нерадостно…

Оттого он никак не ответил на приветствие Нестеро-вича и не взял предложенный банан. Поехали молча. На выезде с площадки Тыбинь изловчился — и облил грязью машину Миробоева…

Людочка тоже отказалась от угощения. Ее милое домашнее сердце терзала ситуация в группе. Киру ранили, Зимородок с Морзиком застряли где-то в гостеприимных объятиях украинской службы безопасности, Ролика выперли, а Лехельт в беде… Из большой, дружной семьи, какой представлялся ей сменный наряд Зимородка, остались лишь она да раздражительный злой Тыбинь, от которого, как она полагала, будет мало толка. «Я могу надеяться только на себя!» — сурово хмуря круглые бровки, глядя на бегущую дорогу, думала она. Ей мечталось, как она поймает террористов и спасет Андрюху Лехельта.

Нестерович, угнетаемый молчанием, надулся на заднем сиденье.

Короткий световой день угасал. Окрестность серела. Пересекли Неву, приближаясь к берегу Ладоги. В двух местах, у разъездов на трассе, им повстречались знакомые микроавтобусы спецназа, скромно стоящие у обочины в готовности наглухо заблокировать дорогу. Милицейские посты были усилены переодетыми сотрудниками. Вся управа была здесь. Масштаб лишний раз подтверждал важность и опасность операции.

Машины управления шли группами, растянувшись на несколько километров и поддерживая связь между собой. Шубин все же перебрался в автобус, руководил расстановкой своих нарядов по объектам и вскоре оттеснил младшего по званию и должности Дмитриева от микрофона. Первая группа ушла на блокировку овощной базы и заправки неподалеку, вызвавшей подозрения оперов. Вторая, самая многочисленная, вскоре рассосалась по пяти улочкам поселка Синявино и занялась скрытым прочесыванием дворов. Третья и четвертая проделали то же самое вдоль двух асфальтированных съездов с трассы. Наконец, пятая группа под началом Клары потянулась дальше по шоссе, на ходу уточняя задачи, охватывая со всех сторон огромный темный четырехэтажный коттедж из красного кирпича, за глухим забором с территорией в добрый гектар.