Когда повар излил в презерватив свои соки, я заорала от захлестнувшего меня оргазма, и в тот же миг он засунул в мой рот волбу! Ох черт, черт, черт! Ее вкус… и оргазм… я просто не могла противостоять этому, и принялась неистово жевать, с наслаждением глотая вяленую рыбу!

Вскоре мой припадок оргазма стих, и тогда Ваня развязал меня, позволив мне упасть на пол. Довольно улыбаясь, повар завернул меня в махровый халат и отнес в постель, где лег рядом со мной, крепко меня обнимая. После всего испытанного наслаждения, засыпая рядом с ним, я чувствовала себя так уютно…

– Кстати, у тебя на сон четыре часа. А потом мы пойдем на ужин к моей маме, – неожиданно сказал Ваня, как ни в чем не бывало. И в тот же миг я почувствовала, как только что сожранная вобла, совокупляясь в желудке с моей внутренней богиней, подпрыгнула на три метра вверх, заорав фальцетом!

*

Мои руки дрожали. Как… неужели… это что, и вправду случилось?

Собираясь на ужин, я надела платье, которое Катя подарила мне пару недель назад, и с ужасом поняла, что не могу застегнуть молнию. Это, получается, что… я… поправилась?!

– Чего ты так долго возишься? – бросил Ваня, зайдя в комнату.

– Да вот платье… не застегивается… – простонала я, ощущая, как спина покрылась липким холодным потом.

– Тогда надень вот это, как раз сегодня для тебя его купил, – подленько ухмыльнулся миллиардер, швырнув мне фирменный пакетик, в котором лежало миленькое персиковое платьице до колен. – И поскорее давай! Мы уже опаздываем.

Нервно кивнув, я поспешила переодеться, и мы поднялись на крышу, где нас уже ждал вертолет.

Семья Вани жила на Рублевке. И когда мы, наконец, добрались туда, мне пришлось буквально вырывать мою отвисшую челюсть изо рта моей внутренней богини, которая тут же ухватилась за нее и попыталась сожрать. Мне показалось, что я попала в уменьшенную версию Эрмитажа, к которой прилегал сад с античными мраморными фигурами посреди классических японских пейзажей, и цветущей сакурой. Притом я никак не могла понять, почему сакура здесь цветет посреди июля месяца.

Однако эти мои размышления перебила Ванина родня, которая радостно набросилась на меня и уволокла к столу, накрытому к ужину. К своему величайшему ужасу я поняла, что ем больше, чем обычно! Это что же, Ваня приучил меня переедать? Вот черт, нужно что-то с этим делать!

– Аня, а откуда вы? – мило улыбаясь, поинтересовалась мама Вани.

Похоже, моя стратегия «милой простушки» работала даже лучше, чем я предполагала, и «Провинциалка» у меня на лбу было написано все так же четко, несмотря на дорогое платье из бутика. Однако почему-то именно сейчас это меня начало немного раздражать.

– Из Давыдово, – нехотя призналась я.

– И родители ваши до сих пор там живут?

– Ну, родной отец уехал на Чукотку, когда мне было три года. А мать с седьмым мужем да, живут. Вот как раз собираюсь поехать проведать ее на днях.

– Хо, а почему ж мне не сказала? – изогнув бровь, холодно проговорил Ваня, и по его тону я поняла, что он сим фактом крайне недоволен.

– Да так, забылось совсем, – нелепо захихикала я, на что мой кавалер только сильнее нахмурился.

– Ань, пойдем, я тебе сад покажу, – напряженно прошипел он и, не говоря большее ни слова, вскочил из-за стола, схватил меня за руку и вывел на вымощенные камнем дорожки.

– Ты что, сердишься? – протянула я, невинно хлопая ресницами, когда мы немного отошли от дома.

– Нет, нисколько! Просто хочу запихнуть тебе в задницу свиной окорок, а потом заставить тебя съесть его.

– Но ведь…

– Я думал, тебе вполне понятно простое правило: о таких вещах ты должна сообщать мне.