— Понятия не имею! Почему бы вам у него не спросить?

— Он натворил что-нибудь? — шепотом спросила Алла Леонидовна.

— Ну что вы! — Колесников беззаботно рассмеялся. — Просто я расспрашиваю обо всех понемногу. У Альберта Витальевича — о вас, у вас — о нем…

— Но зачем? — не унималась Алла Леонидовна. — Ведь что-то же произошло, раз вы ведете расследование!

— Я? — очень натурально изумился участковый. — И не думал! Это прокуратура расследования ведет, а я могу только расспрашивать. Вот, например, давайте вспомним, чем занимались все присутствующие неделю назад, то есть одиннадцатого февраля…

Я запер тяжелую металлическую дверь павильона и, на ходу одеваясь, побежал к своему укрытию. Узкие щели, чернеющие в сугробах под снежными козырьками, делали его похожим на замаскированный блиндаж. Последний ДОТ недобитой армии. Отсюда только белым флагом махать… Но я ничем махать не собирался. Для меня это не ДОТ и не блиндаж, а убежище. Убежище от людей, потому что от моего врага мне все равно не убежать…

Едва шагнув в пролом, я понял, что и убежища из моего подвала не вышло. В нос ударил запах табака, от всех щелей протянулись лучи, в которых слоями плавал дым. В самом темном углу что-то булькнуло, послышался сдавленный кашель.

— Кто тут? — я пошел на звук, нащупал в темноте ветхий драпчик и вытащил его ближе к свету.

— Извините, — просипел Бесноватый, — я, буквально, один глоток! Для храбрости…

В одной руке он держал початую бутылку водки, в другой — пластиковый стаканчик.

Все понятно. Парень решил сэкономить на кафе и по врожденной своей стеснительности забрался в подвал — подальше от людских глаз. Вот, скромняга! Ото всех спрятался. Кроме судьбы…

— Чего уж там глоток, — сказал я, — наливай по полной!

Густая тень неслышно прошла вдоль стены, погасив несколько дымных лучиков, и остановилась за спиной Бесноватого. Я поспешно забрал у него бутылку.

— Давай подержу. А то еще разольешь…

… Колесников уже собирался выйти на улицу, когда позади послышались торопливые шаги. В конце коридора показался востроносый оператор. Он очень спешил, но все же сначала тщательно закрыл за собой дверь в студию и только потом подал голос:

— Товарищ капитан! Постойте! Вы, что, уже уходите?

— Нет, еще вернусь. Снаружи вот только гляну, как и что…

— Да нечего там глядеть! Я знаю, кто вам нужен!

Участковый отпустил ручку двери и повернулся к нему.

— Надо ли понимать, Игорь Сергеевич, что вы можете сообщить конкретные факты? Никаких личных счетов и обид?

Оператор так энергично тряхнул головой, что на ней торчком поднялся жиденький белобрысый вихор, прикрывавший раннюю лысину.

Колесников вынул блокнот.

— Слушаю вас. Только факты.

— Во-первых, пьет запоями. А возможно и нюхает!

— Так, — Колесников в раздумье постучал ручкой по бумаге. — Ну и что?

— Как — что?! — удивился Игорь Сергеевич. — Остальные-то — нормальные люди! А этот — мутант какой-то! Не дождемся, когда его, наконец, с программы уберут!

— И каким же образом это связано с пропажей людей?

— Да черт его знает, наркомана, что ему в голову может прийти! Между прочим, он к Леночке… — тут оператор понизил голос и привстал на цыпочки, потому что был невелик ростом, — … к нашей Леночке приставал с непристойностями в особо извращенной форме…

— Это как?

— Во время еды.