А в остальном — да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдёшься по городу, насмотришься на развалины и на душе опять тоска смертная. А в темноте будто всё по старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.

Тоска, блин…

— Так, думаю, оно веселее пойдёт, — подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.

— Не то слово, — усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.

Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.

— Ты как вообще? — замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.

— Да нормально. Сам как?

Выпив сорокоградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.

— Всё так же. Работаю, — в свою очередь не стал распространяться о личной жизни Суворов. — Платят нормально, так что не жалуюсь.

— Хорошо тебе.

— Я могу поговорить…

— Не, мне свободный график нужен.

— Как знаешь.

Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока ещё по мозгам ударить не успела.

— Наших видел кого? — прожевав кусок ветчины, спросил Жора.

— Не-а. Пропали все куда-то. — Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся обратно к Суворову: — Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?

— Дело есть, — наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: — Храмова помнишь?

— Само собой, — кивнул я. — Только не говори, что он вернулся.

— Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.

— Федералы хвост прижали?

— Похоже на то. Но связи у него остались. — Суворов разлил водку и уставился на меня: — Интересует чуток лавэ срубить?

— Кого надо убить? — Я глянул на Жору поверх стакана.

— Почему сразу убить?

— А у Храмова других дел не бывает. Бомбист хренов.

— Вроде, туристы ожидаются. — Суворов выудил из банки последний кусок ветчины, облизнул пальцы и многозначительно добавил: — Сверху.

— Сверху? — Я откинулся на спинку стула и задумчиво покачался на задних ножках. — Сверху — это интересно.

— А то!

— Сам чего?

— Не могу, меня подменить некому и Старик не отпустил.

— Ясенно. Значит, сразу к Храмову обращаться?

— Да, только не тяни. Он завтра последний день людей набирает.

— Где искать его?

Тянуть и в самом деле смыла не было. Чего там колебаться-то? Либо готов на дело подписаться, либо и не ходить никуда лучше.

— Да здесь недалеко. Хозблок университета знаешь? Который у них четвёртым корпусом числился?

— Знаю.