— Сейчас выйдет. — И пронзительно свистнувший охранник хлопнул по скамейке. — Падай.

— Свежо сегодня, — поморщился я, но к совету прислушался и уселся рядом.

— Сентябрь, — глубокомысленно заметил парень, проложив на колени автомат.

— И всё же… — поёжился я и вскочил на ноги, заметив появившегося из подъезда мужчину средних лет в тёмно-синем спортивном костюме и высоких армейских ботинках.

Внешне Шилов никакого впечатления не производил. Невысокий, с туго обтянутым мастеркой животиком и спокойными движениями никуда не спешащего человека, он выглядел словно завсегдатай пивнушки или отпахавший смену авто-слесарь, и потому многие оказывались неспособны воспринимать этого дядечку всерьёз.

Большая ошибка. Для некоторых — фатальная.

— На минуту, Володя, — достав сигарету, выкинул Шилов в мусорку опустевшую пачку.

— Здравствуйте, Борис Петрович, — поздоровался я. — Случилось чего?

— Да нет, — лениво огляделся по сторонам Шилов, потом смерил меня внимательным взглядом и спросил: — Храмов, говорят, вернулся?

— Говорят, — кивнул я.

— Не общался с ним?

— Пока нет.

— Планируешь?

— Завтра с утра думал заглянуть, — честно признался я, не понимая, к чему этот допрос.

— Будь добр, передай Юре, что если из-за него возникнут проблемы со зверями, мы этому рады не будем. Он перекати-поле; сегодня тут, завтра там, а нам здесь жить.

— Сами чего к нему на огонёк не заглянете? — поморщился я и сглотнул, когда собеседник выпустил в мою сторону длинную струю дыма.

— С политическими лучше напрямую не общаться. Никто же не будет разбираться, предупреждаешь ты их или дела ведёшь, — пожал плечами Шилов и поправил кобуру на поясе. — Ну так мы договорились?

— Договорились, — вздохнул я, прекрасно поняв не прозвучавший напрямую намёк. — Ещё что?

— Да нет, больше ничего, — покачал головой Борис Петрович и выкинул окурок в урну. — Слышно что нового?

— Говорят, по Комсомольскому машины ездили.

— Учтём, — кивнул Шилов и уточнил: — Значит, завтра с утра?

— Как проснусь, — кивнул я. — Так я пойду?

— Иди, иди…

Ну я и пошёл, едва сдержавшись, чтобы озадаченно не почесать затылок. Чего-то Шилов сегодня конкретно не в духе. И не просто не в духе — шибко уж нехорошие намёки он себе позволил. Очень, очень нехорошие…

Ещё и ветер этот! Холодно, блин…

Перекрывая проезд между домами, к соседней девятиэтажке уходили вкопанные в землю бетонные блоки, меж которых протянулись мотки колючей проволоки. Для людей и машин — лучше не придумаешь, а вот дувший с реки ветер легко пронизывал это препятствие и, будто задавшись целью доставить мне как можно больше неприятностей, забирался под куртку и выгонял оттуда последние крохи тепла.

В очередной раз настороженно глянув на быстро темнеющее небо, я прибавил шаг, миновал двор многоподъездного жилого дома, выстроенного вдоль идущей по берегу реки дороги, и оказался перед близнецами оставшихся позади высоток.

Точнее, почти близнецами: в дальней свечке осталось только восемь этажей из четырнадцати. Остальные разметало прямое попадание «карапуза», и этот прискорбный факт весьма отравлял всем местным обитателям жизнь: налетавшие с реки порывы ветра время от времени сбрасывали во двор обломки кирпича и прочий не менее увесистый хлам.

Быстро миновав сооружённый из мотков «егозы» лабиринт, перекрывавший проход между домами, я нырнул под балкон и отодвинул в сторону прислоненный к стене лист ржавого железа.