|
Первым делом я выяснил, что Свинглайн ничего не знал о рукописи. Затем отправился в Ойлесуортский приют и попросил порыться в архивах. Я сомневался, могли ли сохраниться у них истории болезни со столь давних времен — война ведь все перемещала, но удача мне улыбнулась. В 1932 году тут и в самом деле обосновался такой Джон X. Ватсон, страдающий артритом, а из его досье явствовало, что он служил в Пятом Нортумберлендском пехотном полку! Сомнений больше не оставалось, по крайней мере для меня, и я испытал горячее желание подробнее познакомиться с его историей (неужели тебе не хотелось бы узнать, в какой кампании действительно был ранен Ватсон?), но старшая сестра исключила такую возможность. У нее нет времени рыться в бумагах, сказала она, да и вообще все досье носят конфиденциальный характер. (О бюрократия, что бы без тебя делала Государственная служба здоровья?)
Во всяком случае, я получил достаточно убедительное подтверждение аутентичности этой рукописи, которую и препровождаю тебе, надеясь, что ты используешь ее наилучшим образом. Ты в нашей семье известный поклонник Шерлока Холмса и найдешь, что с ней делать. Если что-то получится, доходы поделим! С наилучшими пожеланиями Генри
P.S. Винни говорит, что и ее надо включить, — ведь это она нашла. P.P.S. У нас сохранилась еще куча интересных рукописей. Стоит осведомиться — вдруг Сотсби решит выставить их на аукцион!»
Подлинная или нет, но рукопись представляла собой определенный интерес для издателя, хотя решить проблемы, возникшие с появлением неизвестного текста доктора Ватсона, было не легче, чем готовить рукопись Плутарха. Я спешно связался с многочисленными поклонниками Шерлока Холмса (не имеет смысла всех перечислять), и все они без устали стали давать советы, комментировать и выражать восхищение по поводу нового открытия. Они были преисполнены искреннего интереса, и с их помощью я привел в относительный порядок повествование доктора Ватсона. По причинам, которые так и остались неизвестными, Ватсон никогда (насколько нам известно) не пытался опубликовать эту рукопись. Возможно, этому помешала его кончина или же сложности военных лет. Таким образом, готовя работу к публикации, я постарался придать ей тот вид, которым, по моему мнению, она должна была обладать. Так, я убрал длинноты. Старикам нередко свойственна тенденция повторяться, и хотя память Ватсона не пострадала от времени, чувствовалось, что он испытывает гордость от своей способности припоминать мельчайшие детали. Также я убрал некоторые отступления, в которые ОН время от времени пускался, уходя от основной линии повествования и вспоминая прошедшие годы. (Эти отступления я обязательно включу в виде приложений к основному тексту в одном из последующих изданий, так как они не лишены интереса сами по себе.) Помня, что сноски в повествовании раздражают, я сознательно свел их к минимуму, а оставшимся придал непринужденный характер. Основной же массив текста я оставил практически нетронутым. Доктор был достаточно опытным рассказчиком и не нуждался в моей помощи. И если не считать, что порой я не мог удержаться от искушения внести стилистическую правку (которую уважаемый доктор, без сомнения, внес бы сам, просматривая рукопись), вся рукопись осталась в том виде, в котором вышла из-под рук доктора Ватсона. Николае Мейер Лос-Анджелес
Вступление
В течение многих лет мне выпало счастье быть свидетелем, хроникером, а в некоторых случаях и помощником в делах моего друга мистера Шерлока Холмса. Бесчисленное количество раскрытых им преступлений дало ему право считать себя единственным частным детективом. Или, точнее, детективом-консультантом. Действительно, в 1881 году, когда я перенес на бумагу историю нашего первого со вместного дела, мистер Холмс был, как он говорил, единственным в мире детективом-консультантом. |
