– Как приперли? Из-за бабы твоей?

«Знают, сволочи, слабое мое место», – лишний раз убедился Дорогин.

– Нет. Захомутали на трассе с грузом. Статья светила не слабая, пришлось находить с ними общий язык.

– Ну и работал бы на них. На хрена ко мне с повинной явился?

– Я же не знал тогда, что здесь столько всего понакручено-понаверчено. Они каждый раз на психику давят: утаиваешь, скрываешь, не все до конца рассказываешь. А если все до конца – твои люди меня вычислят. Надоело между двумя огнями болтаться.

– Думаешь, теперь будет лучше?

– Главное, по-другому.

– Это точно, – Стропило замолчал.

Дорогин терпеливо ждал, время от времени приглаживая рукой свои светлые, не потускневшие за прожитые годы волосы.

– У самого-то какие мысли?

– Была вот мысль с тобой увидеться. Тоже не просто оказалось.

– Добился все-таки… Раз уж ты здесь, расскажи, что народ на башне болтает.

Дорогин пересказал, что слышал. Кто-то вроде бы явился забрать Золотого Тельца. Его пасли, чтобы отнять статуэтку, но в последний момент все сорвалось.

– И кто там у вас такой осведомленный? – снова выпятил губы Стропило.

– Кто ж его знает. Народу много дежурит на башне. Пока оборудование пашет, им делать нечего.

В картишки перекидываются, разводят сплетни.

– Сделаем так… Возвращайся пока обратно.

Если менты не прикроют «Эверест», будешь работать по-прежнему. Закрыть фирму они не должны – зачем им терять осведомителя?

– Лучше не преувеличивать их логические способности.

– С этим я как-нибудь сам разберусь. Можешь идти.

– Ас Кащеем как? Мужик-то, в принципе, неплохой.

– Иди-иди. Пока цел.

– Деньги мне заплатят?

– Звони в «Эверест», в контору. Потребуй – и заплатят.

Дорогин давно не показывался в доме под Клином и никак не мог получить письмо. Впрочем, о его содержании он примерно догадывался.

– Условия прежние: два отдельных счета. Можно по безналу оплачивать, можно здесь, в больнице, через кассу.

Дорогин помнил еще и о третьем варианте. Деньги поступают прямо в руки врачу. Сумма автоматически уменьшается на десять процентов, и можно рассчитывать на особое отношение.

За время Тамариной болезни он хорошо изучил нравы в онкологическом центре. Большая часть услуг здесь оплачивалась из рук в руки.

– Мы ведь с вами старые знакомые, – улыбнулся Муму.

Врач понял его с полуслова.

– Главное – сроки. С сегодняшнего дня ваша Тамара лечится здесь в долг. Такое мы практикуем только по отношению к давним, хорошо себя зарекомендовавшим клиентам.

У Дорогина тоже были клиенты: и на трассе, и на Останкинской башне. У врача свои клиенты…

Кажется, все люди в мире перешли на отношения заказчиков и исполнителей, клиентов и специалистов. Каждая услуга имеет свою цену, неважно, идет ли речь о спасении жизни или о рискованном развлечении.

Тамара чувствовала себя гораздо лучше. Кризис миновал, он был связан с применением нового лекарства, давшего на печень слишком большую нагрузку. Сейчас функции печени восстановились, Тамару снова переселили из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Дорогин радовался, стараясь не думать о том, как «интенсивная терапия» увеличила счет за лечение.

Он провел с Тамарой столько времени, сколько позволили врачи. Сразу от нее отправился на встречу с куратором, но того на квартире не оказалось.