Судя по голосу – нет. В двух словах Дорогин сообщил ей, что Кащей ничего не помнит о ее визите и надо вести себя с ним как ни в чем не бывало.

– За меня не беспокойся, моя репутация укрепилась.

– Что думаешь делать?

– Возвращаюсь на башню.

– Будь осторожен. Чует мое сердце, эта история еще далеко не закончена.

…Оцепление возле сейфа сняли, да и самого сейфа на месте уже не было. Рыжий Максим с «Новой волны» рассказал, что каменщик заложил нишу в стене.

Почему не бетоном? Народ говорит, что башня заливалась по особой технологии и бетонные вставки будут вываливаться, как плохо поставленные пломбы.

Клиентов опять не присылали. От нечего делать Дорогин стал листать свой ненужный теперь блокнот. Столько пустой работы, даже обидно.

Он вспомнил о той ночи, когда во время очередного восхождения оказался совсем рядом с заветным сейфом. «Рентген» тогда показал нишу, и Сергей на следующий день проверил ее – пустой сварной «шкаф» с подведенными кабелями и не смонтированным еще блоком управления.

Сейчас Муму вдруг засомневался – ту ли нишу он проверил, которую просветил Прибором? Поначалу отверг возможность ошибки, потом сомнения вернулись. Проводя тогда осмотр со стороны лестницы, он увидел только гладкую бетонную стену и одну-единственную нишу приблизительно там, где ее показал «рентген». А что если маршрут на самом деле пролегал чуть в стороне и прибор показал совсем другое «дупло» в железобетоне? Это полностью меняло дело.

Питерские менты довольно вяло вели расследование, прекрасно зная о постоянных стычках и сварах между бомжами и о степени надежности показаний этой публики. Попробуй надавить на людей, которым нечего терять, попробуй добейся от них правды.

Задачу быстро решили люди Алефа. Итак, Воробей явился в приют утром, сообщил, что его обокрали, записался под вымышленной фамилией, поучаствовал в торжественном приеме «гуманитарки», поужинал и был зарезан из-за наручных часов. Свою сумку он сдал на хранение дежурной.

По долгу службы она ее проверила и составила краткую опись вещей. Ничего примечательного в сумке не оказалось.

Показания дежурной быстро проверили. Не врет.

Значит, Тельца при Воробье уже не было. Где он его спрятал? В Москве, Питере или где-то по пути? На всякий случай предупредили бомжей и персонал приюта – пусть дадут знать, если кто-то еще, помимо ментов, явится наводить о покойном справки.

Алеф знал о попытках неизвестной пока стороны завладеть чужим достоянием. Тот, кто хотел заполучить Тельца, мог каким-то образом разузнать о миссии Никанора.

Неожиданно предположение «изгнанника из Ниццы» блестяще подтвердились. Два типа явились наводить справки о Воробье. Из их вопросов неопровержимо следовало – эти двое предполагали наличие у него чего-то тяжелого, громоздкого и дорогостоящего.

К сожалению, задержать их не удалось. Получив звонок из приюта, люди Алефа тут же сорвались с места, но опоздали. Двое неизвестных скрылись. Из описания их словесных портретов следовало, что один из них среднего роста с ничем не примечательными чертами лица. Другой отличался телесной худобой, лицо имел изможденное, как у мумии.

Информации было не слишком много, но она лишний раз убедила Алефа в том, что старый Воробей польстился на жирный кусок, запятнал свое доброе имя. Если бы Никанора убили чужаки, они бы забрали Тельца и не стали теперь осторожно наводить справки о воробьевской сумке и ее содержимом.

Могло случиться и по-другому: внезапное нападение, гибель Никанора, бегство Воробья с Тельцом.

Но результаты милицейского расследования говорили о другом.