– Ты в порядке? – спросил Босх.

– Да, все хорошо, – быстро отозвалась она. – Просто зрелище не из приятных.

– Сейчас все намного лучше. Раньше трупы просто складывали в коридоре. Иногда в спешке приходилось наваливать один на другой. Вонь стояла ужасная.

Люсия жестом попросила избавить ее от подробностей.

– Мы закончили? – уточнила она.

– Закончили.

Босх направился к выходу, и Сото пристроилась за ним. Напарница всегда ходила позади него – почти след в след, – и он не мог понять, что это значит: то ли своеобразное почтение к его положению и возрасту, то ли некий знак доверия. Гарри спустился по лесенке в конце холла – это был боковой выход на автостоянку.

– Куда поедем? – поинтересовалась Сото.

– Надо разобраться насчет оружия, – ответил Босх. – Потом заглянем в Холленбек, заберем материалы дела.

– Ладно.

Они вышли на улицу и пересекли стоянку для сотрудников. Место для парковки посетителей находилось немного дальше.

– Ну как, позвонила? – осведомился Гарри.

– Что? – озадаченно спросила Люсия.

– Ты говорила, тебе нужно сделать звонок.

– Ах да! Конечно. Извини, что так получилось.

– Без проблем. Узнала, что хотела?

– Да, спасибо.

Как подозревал Босх, никакого звонка не было. Он догадывался, что Сото просто хотела увильнуть от вскрытия, поскольку никогда не присутствовала при этой процедуре. Она не только была новенькой в отделе нераскрытых преступлений, но и вообще раньше не расследовала убийства. Это было ее третье дело с Босхом и первое, в котором им пришлось столкнуться с аутопсией. Вероятно, устраиваясь на работу с «висяками», Сото не рассчитывала на посещение моргов. Жуткие сцены и отвратный запах – самое скверное, с чем приходится иметь дело в убойном отделе. А проработка «висяков» обычно не обходится без того и другого.

В последнее время криминальная активность в Лос-Анджелесе заметно спала, особенно в отношении «мокрых» дел. Это повлияло на приоритеты и практику городской полиции. Поскольку свежих преступлений стало меньше, департамент сосредоточился на расчистке старых. А так как за прошедшие пятьдесят лет накопилось больше десяти тысяч нераскрытых убийств, ему было где развернуться. За последний год отдел нераскрытых преступлений почти утроил состав и обзавелся собственным начальством, включая капитана и двух лейтенантов. К делу подключили многих известных спецов из особого отряда уголовного розыска и других элитных подразделений. С другой стороны, в отдел начали набирать молодых детективов с почти нулевым опытом расследований. Мудрецы с десятого этажа, где находился офис начальника полиции, считали, что это дело новое и незнакомое, требующее нестандартного подхода и особых технологий. Хорошего детектива, разумеется, никем не заменить, но почему бы не дать шанс молодежи с другим жизненным опытом и свежим взглядом на вещи?

Эти новые детективы – кем-то насмешливо прозванные «отрядом хипстеров» – попадали в отдел по самым разным причинам, от политических связей до наличия специальных навыков, а порой и в качестве награды за успешную работу. Один из них раньше работал системным администратором в больничной сети и помог раскрыть убийство с помощью компьютерной системы выписки рецептов. Другой изучал химию в Оксфорде. Босх даже знал одного паренька, которого перевели к ним из полиции Гаити.

Сото было всего двадцать восемь, и она проработала в органах меньше пяти лет. Таких называли пустыми рукавами – ни одной лычки на униформе. В детективы ее взяли за двуязычность: по происхождению она была мексиканской американкой и одинаково хорошо говорила на испанском и английском.