Подъезжая к цели, Светлана Андреевна излучала спокойствие и доброжелательную уверенность в своём обаянии и интеллекте. Это не было результатом какого-то волевого усилия, скорее — данью привычке. Тем более что дело предстояло если и не пустяковое, то и не настолько серьёзное, чтобы ради него лезть из кожи. В институте океанической флоры и фауны она знала почти каждого. Одних по совместным экспедициям, других по всевозможным конференциям, симпозиумам, учёным советам. Работая на геологическом факультете МГУ, Светлана Андреевна так или иначе была причастна к деятельности многих научных учреждений. Её тематика — простейшие водоросли — затрагивала интересы самых различных специалистов: геологов, океанологов, биологов. Особую актуальность она приобрела в последние годы, когда стали создаваться плантации в море и резко расширился фронт исследований в области аквакультуры — промышленного освоения и воспроизводства океанских даров.

Такси свернуло с грохочущего Ленинского проспекта в тенистый переулок и остановилось у двухэтажного дома с колоннами, полускрытого частой порослью старых лип. Волнующе остро повеяло только что распустившимися листочками. Жизнерадостно блестели лужи на свежеполитом, порядком растрескавшемся асфальте. Напитанные светом капли дрожали на чугунных пиках ограды. Скользнув бочком в растворённую калитку и осторожно ступая по мокрому гравию, Светлана Андреевна обогнула торчащие из-под земли грибы вентиляционных устройств. Дабы миновать бесконечные институтские коридоры с их хитроумно запутанной системой переходов, подъёмов и спусков, где ничего не стоило “зацепиться языком” с кем-нибудь из приятелей и сгинуть до конца рабочего дня, она решила войти с бокового подъезда. Спустившись в лабораторный цоколь и выйдя оттуда к парадной лестнице, можно было сразу подняться на второй этаж, к директорскому кабинету, где священнодействовал, пока академик Двурогих жарился под тропическим солнцем на “Витязе”, его зам по науке Федя Слепцов.

— У Фёдора Васильевича совещание, — отставив маникюр, мгновенно отреагировала молоденькая секретарша.

— Надеюсь, я не очень опоздала, — бросила Рунова и, с отрешённой улыбкой пройдя приёмную, распахнула дверь.

Совещания не было, хотя шла оживлённая беседа, в коей участвовали новоиспечённый доктор Гена Софронов и пожилой, порядком облысевший мужчина, чьё помятое, отмеченное клеймом вечного недовольства лицо показалось Светлане знакомым.

— Незваных гостей принимаете? — победно вскинув голову и слегка подбоченясь, она остановилась на пороге.

— О чём речь? — С заметно преувеличенным радушием Фёдор Васильевич выскользнул из-за стола и, разгоняя рукой папиросный дым, шагнул навстречу. Софронов неуверенно приподнялся и отошёл зачем-то к окну. Только лысый остался сидеть, замкнувшись в своей непроницаемой неприязни.

— Привет. — Светлана Андреевна слегка присела, повернувшись на носках, отчего плиссированная юбка, взметнувшись колоколом, послушно прильнула к ногам. — Рада видеть тебя, — благосклонно кивнула Фёдору Васильевичу. — Я ненадолго. — Она сама выбрала место, энергично выдвинув стул на самую середину, что помешало Фёдору Васильевичу возвратиться к вожделённому креслу, и он, помявшись, устроился за столом учёного совета.

— Да у нас, в сущности, всё, — пожал плечами Софронов и поманил за собой лысого. — Зайдём на минутку ко мне, а там поедем в гостиницу.

— Кто это? — спросила Рунова, когда дверь медленно и бесшумно закрылась.

— Банкетов из Дальневосточного центра Академии Наук. Приехал выбивать реактивы.

— Очень кстати, — удовлетворённо кивнула Светлана Андреевна. — Я к тебе, собственно, почти по этому поводу.