— Мы начали говорить о нем, потому что речь зашла о его делах в Дарре. Его отослали к иерархам после суда и обвинения в колдовстве, но он, похоже, при помощи дэймонов подчинил себе иерархов, а потом поддержал человека по имени Джон Айронхед, который провозгласил себя королем Аосты.

— А королева Адельхейд?

— Умерла. Бежала. Ничего не известно. Или они просто не хотят говорить, что произошло на самом деле. Сестра Вения ничего не знала о Хью.

— Поэтому она и пришла к тебе.

— Вероятно, она поняла, что я не очень хочу о нем говорить.

— А возможно, она просто хочет показать свою благосклонность. — Санглант был слишком горд, чтобы дать ей понять, сколь многое он услышал. Неужели ее действительно беспокоит его необразованность?

— На что мне ее благосклонность? — возразила Лиат. — Я говорила, а она слушала. В любом случае, какое все это имеет значение? Завтра нас тут не будет.

— Но она сказала… — начал было он, но осекся, увидев лицо Лиат, пылающее от гнева.

— Править как император и императрица, каждую секунду ожидая, что тебе вцепятся в горло? Ни за что!

—  Но, Лиат, — неуверенно продолжил Санглант. — То, что сказала сестра Вения, правда. Надо думать не только о побеге, но и о том, что произойдет потом. В катастрофе может пострадать гораздо больше людей, чем ты, я и Блессинг. Если есть возможность защитить их, разве мы не должны помочь?

Лиат неожиданно рассмеялась.

— Тебе и вправду лучше положить малышку в сухое, — сказала она. — Джерна принесла сегодня свежего мха. А то ты так увлекся, что не чуешь, как по тебе прямо ручей течет.

Санглант рассмеялся в ответ. Он действительно ничего не замечал.

— Господи! Думаю, не стоит забывать пословицу «У семи нянек дитя без глазу».

Блессинг захныкала. Санглант пошел перепеленать ее, а Лиат уселась на кровать и снова принялась чертить схемы и диаграммы стилом по восковой табличке.

— Мы дождемся короля Генриха в Ангенхайме, — объяснила она королеве и принцессе.

Адельхейд наотрез отказалась.

— Мы поедем верхом встречать короля, — поставила она в известность Росвиту, а потом запоздало обратилась к Теофану: — А вы что думаете, кузина?

Теофану даже не посмотрела в сторону Росвиты. До их побега из монастыря святой Екатерины она интересовалась мнением Росвиты и полагалась на ее суждения. Но это время прошло.

— Давайте поедем, — сказала Теофану. — Я бы предпочла увидеться с отцом прямо сегодня.

Теперь Теофану не нуждалась в советах Росвиты. Скорее теперь она обратится за советом к брату Хериберту, который все время держался возле нее. Казалось странным, что, после того как она столь яростно обвиняла Хью, Теофану завела дружбу с человеком, которого также обвиняли в колдовстве и участии в делах епископа Антонии. Но Теофану и Хериберт оба верили принцу Сангланту. В каком-то смысле Санглант связал их. Росвите грустно было думать о том, что она потеряла доверие Теофану. Иногда она задавалась вопросом, считает ли Теофану, что в какой-то мере Росвита ее предала.

Росвита думала, не нарушила ли она собственных принципов, потакая неугасимому любопытству, ведь очевидно, что Теофану ненавидит не саму магию, а только возможность какого-либо союза с Хью.

— Хорошо бы было снова оказаться в школе, — мечтательно произнес Фортунатус, когда они отправились в путь. Адельхейд и Теофану ехали впереди, в окружении дворян и клириков, далее следовали слуги и обоз — дар леди Лавинии.