|
Через семнадцать минут все должны находиться на предусмотренных инструкцией защищенных местах. Военные вышли. - Так, - сказал министр, заложив руку за борт гимнастерки, и стал расхаживать по комнате. В молчании проходили нескончаемые минуты. Доктор Шварцман тоже расхаживал по помещению, все время встречаясь с министром. На несколько заданных Мариной вопросов министр только молча кивнул. Тяжелые, гнетущие минуты были длиннее лет. Марина стояла у окна и теребила платок. Из-под ногтей выступила кровь, оставляя на платке пятна. Заметив это, доктор остановился около Марины: - Типичное проявление горной болезни, результат разреженной атмосферы. Вам надо беречься, родная. После всех процедур, поставивших вас на ноги... Несколько раз девушка взглядывала на стрелку часов. Снова, как и тогда, перед защитой диссертации, она казалась ей неподвижной. Только секундная стрелка, пугливо вздрагивая, судорожно двигалась вперед. Министр остановился и, повернувшись к присутствующим, начал: - Товарищи, назначенная правительством комиссия по производству залпа в сборе. Недостает лишь двух членов: майора Молнии и Матросова, которые к назначенному сроку прибыть не могут, а потому прошу членов комиссии приготовиться. Секундная стрелка нервно двигалась вперед... Майор Молния взглянул на хронометр: - Пора! Надо уйти за прикрытия. Зыбко медлил. Он почему-то уставился в небо. Молния тоже посмотрел вверх. Проходили мгновения. Молния опять взглянул на хронометр. Потом, не говоря ни слова, оба побежали к радиорубке аэродрома. Яростный ветер сбивал их с ног, но оба бежали размеренным, легким, тренированным шагом, как бегают только спортсмены. Над землей, совсем низко, неуклюже переваливаясь с крыла на крыло, летел громоздкий самолет. Молния знал, что во что бы то ни стало должен добежать до будки. Надо успеть дать знать! Надо успеть предотвратить рискованный залп! Гул пропеллера, сопровождающийся какими-то странными перебоями, слышался над самой головой. Вдруг Зыбко схватил Молнию за руку. Оба упали. Гигантский паролет со свистом пронесся над ними и с размаху ударился в радиорубку аэродрома. Молния уже бежал к изуродованному самолету. В голове его тяжело стучала мысль: "Связь прервана... прервана... прервана!.." Из обломков паролета выскакивали люди. Молния увидел Матросова. Второй пилот и штурман вынесли из кабины чье-то бесчувственное тело и положили его на песок. Мертвенно-бледное лицо оттенялось огненными бакенбардами. Молния склонился над раненым. - Вот радий-дельта, черт ему в крыло... - пролепетал Баранов, протягивая тяжелую коробочку. |
