— Если так, почему в прошлый раз, когда вы ее привели, согласия вы не получили? — настаивал ду Радомил. — Или я ошибаюсь? В записях указано, что вы привели эту девушку в Аглу до этого, и вам отказали.

Домина Дарканд опустила с уважением голову, но Великая Вандериан ощущала, как ее дух дрожал.

— Ее посчитали не готовой, когда мы прибыли в первый раз. Слишком юной и не опытной. Но, — добавила пылко она, — это было тринадцать лет назад. Она многое достигла с тех пор. Она проявила свое достоинство много раз.

Пока домина говорила, Великая Вандериан смотрела на реакцию юной венатрикс. Она не двигалась, едва дышала. Но тень внутри нее пульсировала силой. Элементаль с удивительной силой дрожал под оковами подавления.

Ду Радомил вдохнул, чтобы произнести новую речь, но Великая Вандериан прервала его, вовремя кашлянув.

— Пусть венатрикс шагнет вперед, — поманила она.

Женщина подняла голову. Она словно взбодрилась, сделала три широких шага к высокому креслу и низко поклонилась. Великая Вандериан чуть скривила губы. Она была красивой, хоть и в темном стиле. Выше среднего роста с каштановыми волосами, половину она стянула в пучок, остальные пряди ниспадали волнами на ее плечи. Она держалась прямо, ее старая и тонкая форма была вычищена, пряжки сияли, отполированные.

— Твое имя, — потребовал ду Радомил.

Женщина ответила низким ясным голосом:

— Одиль, венатрикс ди Мовалис.

— И почему ты предстала перед советом, венатрикс ди Мовалис?

Венатрикс не смотрела на ду Радомила. Она сверлила взглядом Великую Вандериан, глаза были как стрелы.

— Я пришла за короной Моваля, — сказала она.

Все в комнате резко вдохнули. Даже Великая Вандериан чуть отодвинулась на стуле. Было смело такое заявлять.

Великая Вандериан прислонилась к правому подлокотнику и прищурилась.

— Я отказала тебе раз, — сказала она. — С чего ты взяла, что я передумаю?

Венатрикс переминалась, ее стойка была немного агрессивной, хотя ее выражение лица оставалось скромным, с уважением.

— Великая Вандериан, — сказала она, — тринадцать лет назад вы сказали мне, что я еще мало сложностей испытала, служа в Ордене. Вы сказали, что, хоть я жила, теряла и страдала, я не знала, что такое — быть венатрикс Эвандера. Что я не могла быть достойна носить корону Моваля.

Она сглотнула. На миг блеск слез появился в ее глазах, рябь прошла по ее душе. А потом ее выражение лица стало каменным.

— Я охотилась на теней в глуши и на улицах городов. Я убирала гнезда захваченных тенью, стояла у костров рожденных с тенями. Я спасала и обрекала души, я убивала, освобождала и уничтожала. Я теряла и получала. Я страдала и училась. Я… становилась.

С каждым словом сияние ее души усиливалось. Твердое, как лед, яркое, как звезда, оно будто пульсировало в ней, и ее физическое тело охватила аура духа. Свет тени сиял во всех глазах в комнате, отражая силу ее души, и никто не мог отвести взгляд, даже если бы хотел.

— Отдайте мне сокровище, созданное моим предком, — сказала Одиль ди Мовалис, — и я сделаю все, о чем вы мечтали, и более. Силой, которая содержится в короне, я понесу вес, который давит ваши души. Я покажу вам спасение среди смерти.

Вся комната была очарована, словно ее голос был волшебным.

Потом один из совета резко встал, привлек все взгляды. Старый доминус ду Велимир из Талмейна. Он был старше многих собравшихся, такой старый, что многие не понимали, почему он все еще не получил Нежную смерть и покой. Но он управлял своей тенью и сохранял свое место в совете десятки лет.