— Великая Вандериан, нельзя потакать этой глупости, — его голос был сильным, несмотря на возраст. — Корона Моваля — самое опасное оружие в мире. Все, кто пытался получить ее силу в ранние дни ее создания, умерли. Я был там шестьдесят лет назад. Я был еще учеником, когда венатор ду Чарульф, неся такую же тень, как у этой женщины, заявил себя подходящим для силы Короны. Он был умелым, как она, и даже опытнее. Он мог создавать статуи из облидита и заставлять их плясать по его приказу. И они дали ему Корону, и она за секунды подавила его, и он взорвался облаком обливиса и убил всех в радиусе десяти миль! Выжил только я, наставник отбросил меня от опасности в последний миг. Но я видел последствия.

Старик покачал головой, оглядел товарищей.

— Никто не помнит. Но Корона Моваля должна оставаться в хранилище. Для мира будет лучше, если она будет забыта.

Домина Дарканд склонила голову и начертила знак уважения в сторону ду Велимира. Но она повернулась к Великой Вандериан, ее глаза сияли.

— Я знаю историю так же хорошо, как все в этом зале, — сказала она. — Я знаю имена всех, кто пытался носить Корону с ее создания. Моваль Великий, чьи навыки и тайное мастерство позволили создать ее, связал ее со своей кровью и костями, чтобы никто, кроме него и его наследников не мог носить ее и выжить, — она указала на венатрикс Одиль. — Она — его крови. Она может выжить. Как сам Моваль, она соединит силу в Короне с силой, которую носит в себе. Она может управлять такими силами. Подумайте, сестры и братья! Думайте, что это может означать!

Домина притихла, чтобы ее слова обдумали. Великая Вандериан почти слышала мысли в головах каждого члена совета. Все знали истории и легенды о Мовале Великом: он управлял странной стихией обливиса. По легенде, его силы были такими огромными, что он мог погружать теневые пальцы в смертных, захваченных тенями, и забирать оттуда теней, не вредя смертным телам или душам.

Сколько захваченных тенями убили члены совета? Сколько мужчин и женщин? Сколько детей? Великая Вандериан не помнила сама… кроме детей. Она помнила каждого четко, и это порой пугало ее. Их маленькие лица снились ей. Они появлялись перед ее глазами.

Это было искушение наследия Моваля. Искушение Короны. Тот, кто смог бы повелевать этой силой, принес бы большие перемены в Орден. Многие захваченные тенью погибали, чтобы их души спасли. Но дети…

Детей можно было бы подавить. И привести в Ройм к этой венатрикс со строгим лицом. Она надела бы Корону, ее силой изгнала бы зло из их душ. А потом их можно было бы отправить домой, целыми и живыми, к их семьям.

Говорили, Моваль мог отделять врожденные тени от их носителей. Все те костры в Голии погасли бы. Навеки.

Великая Вандериан старалась скрыть эти мысли, чтобы никто не заметил по ее лицу, как она хотела, чтобы так было. Потому что оставалось остальное наследие Моваля. Наследие тирании, жестокости и резни. Наследие монстра.

Но Моваль не был членом Ордена святого Эвандера. Его не вели наставники, которые были старше и мудрее.

Великая Вандериан разглядывала женщину, опустившую плечи и взгляд, стоя рядом с доминой. Она была высокой и сильной, еще молодой, но уже с морщинами возраста на лбу и в уголках глаз. Страдания последних тринадцати лет закалили ее. Из ребенка сделали опасной охотницей.

Она могла быть той, кто им нужен? Она могла стать их спасением?

Великая Вандериан встала. Все смотрели на нее, доминусы справа и слева, стрелки в нишах сверху. Даже венатрикс Одиль резко подняла голову, словно заяц, следящий за соколом, кружащим в небе. Великая Вандериан улыбнулась, ощущая свою власть хозяйки этого собрания.

Она спустилась с платформы и медленно подошла к женщине. Она приблизилась так, что видела темные ресницы, опущенные на бледные нежные щеки.