| Так считал Мухруз.— Хр-р,- насмешливо ответил пес Ши Шеламу, повернулся и не спеша пошел прочь, вовсе не обращая внимания на призывные вопли пленника.Хозяина он застал на прежнем месте и за привычным занятием: уставив морду в зеркало, тот с увлечением разглядывал свой нос, поворачивая его пальцем то так, то этак.— Ур-р-р…- вежливо доложил Мухруз, снова пристраиваясь у его ног.— Вот и прекрасно,- улыбнулся Куршан, не отрывая взора от зеркала,- Надо бы еще раз послать гонца к киммерийцу — что-то он не спешит выручать своего дружка.Мухруз громко залаял.Из дома тут же выбежал слуга, на ходу пристраивая к лицу умильную улыбку, подскочил к господину и согнулся в низком поклоне.— Иди, любезный, скажи Дану, чтоб сбегал к Конану-варвару. Пусть напомнит ему, что нынче ночью Ши Шелам отбывает на Серые Равнины. Может, он захочет передать для него пару сотен золотых? Говорят, жизнь там дорога… Ха-ха-ха-ха!Куршан снова завизжал, по-детски радуясь очередной своей тупой шутке, и Мухруз, занятый мыслью о коварной мышке, по привычке завизжал тоже. Красные глазки его при этом были устремлены задумчиво вдаль, так что визг его походил скорее на тоскливый собачий вой, чем на веселый хохот. Разбойник этого не заметил.Слуга, натужно улыбаясь, ждал, когда друзья успокоятся. Наконец хозяин умолк.— Что тебе еще? — сердито вылупившись на слугу, спросил он.— Господин, я как раз спешил к тебе, чтоб сказать… Дан уже ходил к киммерийцу и… Вернулся без двух зубов.— Хм… Какое мне дело до его зубов! Я хочу знать, что ему ответил мальчишка.— Э-э-э… Дан не помнит.— Как… Как это не помнит? — Куршан задохнулся от возмущения, но не забыл при этом посмотреться в зеркало. Алые пятна на своих жирных щеках он принял за легкий румянец, чем остался очень доволен.- Да я ему голову велю снести!— Киммериец ударил его кулаком по лбу, господин, и несчастный Дан забыл даже свое имя! — горестно сводя брови, сказал слуга.- Сейчас он сидит в сарае и печально о чем-то поет. Я поднес ему кувшин с пивом, а он укусил меня за палец и начал бегать кругами, да еще и на четвереньках…Жалобы укушенного слуги не произвели впечатления на хозяина. Он думал о киммерийском волчонке, который появился в этом городе едва ли год тому назад, но успел уже сделаться почти таким же знаменитым, как сам Куршан, уроженец Шадизара. Конан был ловок, силен, храбр и, как ни удивительно, хитер, что для северянина вовсе не свойственно. Но не эти достоинства привлекли к нему внимание разбойника.Куршану от него требовалось только одно; чтоб он пришел к нему в дом и отсюда прямиком направился на Серые Равнины. Для того-то и велел он своим парням выкрасть жалкого плута Ши Шелама, дабы заманить его приятеля в ловушку и убить его. Нрав варвара был ясен: он не станет платить сотню золотых — он придет сюда и попытается освободить этого червя, мошенника из грязной дешевой Пустыньки. Не золото, но смерть — вот что нужно Куршану. Никто и никогда более не вспомнил бы о киммерийце — мало ли пришлых орудует нынче в Шадизаре? Не сочтешь, ибо велико число их и не всяк остается тут надолго. Кто возвращается на родину, кто уходит искать счастья в других городах и странах, а кто исчезает навеки в здешних вонючих и пыльных трущобах.Вот так и варвар — исчезнет, словно и не бывало его, и тогда никто, никто не посмеет встать на пути Куршана, что бы он ни задумал и что бы он ни натворил. А этот парень — разбойник недовольно фыркнул, вспоминая доносы слуг,- уже не раз осмеивал его в кабаках, тавернах, базарных рядах; однажды он осмелился даже обокрасть купца Жамбаи за половину дня до того, как люди Куршана приблизились к его дому с той же целью. Если так будет продолжаться, то он, неповторимый писаный красавец и умница, недолго продержится на троне короля шадизарских бандитов.Задумавшись, Куршан не заметил, как опустилась его рука с зеркалом и пола халата съехала с ноги. |
