— Ах, — со вздохом говорил Филандер Гроот, — это может быть только конец, мои господа.

— Тогда мы, к счастью, оставили этот мир, плохой мир, исчерпавший себя мир. Он ожидает освобождения от своих недостатков, как ребенок или как зверь. И если его не освободят, он будет уничтожен. Какой смысл искать в нем лекарство от Боли Мира, Филандер Гроот?

— Потому что мы любим, я думаю, капитан фон Бек. Потому что у нас нет выбора, кроме надежды сделать его лучше. — При этих словах не было оснований не верить столь мудрому Филандеру Грооту.

— Мир есть мир, — заговорил Седенко. — Мы не можем его изменить. Только Господь способен на это.

— Может быть, он думает, что это наше дело, — тихо прогомолвил Гроот, но дальше свою мысль развивать не стал. — О, смотрите, мои господа!

Перед нами от земли до небес открылась великолепная картина. Строение из стекла и кварца, какого я еще никогда не видел.

— Оно гигантское, — воскликнул Седенко. — И, смотрите, наверху растут деревья. Они почти как джунгли.

Филандер Гроот приложил палец к губам и потер лоб. Потом его лицо прояснилось.

— Это может быть только знаменитый Дом птиц графа Отто фон Геранц-Хольффайна. Мы посетим его, мои господа? Дорога ведет туда, а на другой стороне снова поворачивает в нужную сторону. Я не знал, что мы находимся в этой местности. Я слышал о нем, но никогда не видел.

Граф Отто теперь мертв. Его страстью были экзотические птицы. Он доверил строить дом одному из своих друзей много-много лет назад. Дом полон деревьев, посмотрите, — деревья для птиц. И он еще существует! И это ли не чудо архитектуры?! Почему вы нервничаете? Мы посетим это место или обойдем стороной?

— Лучше обойдем, — проворчал Седенко.

— Мне хотелось бы осмотреть его, — предложил я, чувствуя, что это необходимо.

— Граф Отто был так горд коллекцией своих птиц, что хотел каждый день осматривать ее. Поэтому он провел туда дорогу, — рассказывал Филандер Гроот.

Приблизившись, мы увидели, что вход полностью зарос, стеклянный птичий рай казался покинутым многие годы назад. Я прислушался в надежде услышать птичье пение, но слышались лишь шум, какое-то шуршание и скрежетание, наодящие на меня мрачные мысли.

— Граф Отто имел по меньшей мере один экземпляр неизвестной птицы, — продолжал Филандер Гроот, вводя нас в миниатюрные джунгли. — Когда он умер, его наследники не захотели возиться с Домом птиц, поэтому он теперь в таком запустении.

Сильно пахло цветами и влажными растениями, и в парящем зеленом солнечном свете я увидел, в отдалении, блеск. От перьев, подумал я.

— Видимо, большая птица, — предположил Седенко, тоже заметив это, — а также удобнейшее место для Клостерхайма, чтобы устроить засаду на нас.

— Он все время следовал за нами по пятам, — напомнил я московиту.

— И у него адская выдержка, — добавил Филандер Гроот. — Он принадлежит теперь к высшему командному составу Ариоха. Он больше не смертный и живет не в нашем времени.

— Неужели вы так беспомощны, Филандер Гроот? — спросил я изящно одетого мага.

Он улыбнулся мне, когда стена листвы раздвинулась.

Создание, появившееся перед нами, было по крайней мере раза в четыре больше лошади. Гребень, который я увидел раньше и принял за перья, блестел красным и черным. Его заостренные, светящиеся серебром зубы и тяжелый хвост находились в непрерывном движении.

Он двигался на нас с огромной скоростью.