Она направилась в столовую поужинать, хотя и не испытывала голода. За обедом она тоже ничего не ела, из-за своих переживаний совершенно утратив аппетит.

Однако она с удовольствием выпила глоток шампанского, и оно помогло ей хоть ненадолго забыть мучившие ее мысли, которые мешали ей наслаждаться сегодняшним успехом.

Впоследствии она часто думала, что ею руководила интуиция, когда она взглянула в сторону двери и увидела его!

Максимус Керби вошел в зал и показался Дорине самым высоким и широкоплечим из всех присутствовавших здесь мужчин. Рядом с ним все окружающие стали сразу незначительными и малоинтересными.

Он безошибочно направился в ее сторону, словно их притягивала друг к другу некая неведомая сила.

Она стояла, молча глядя на него, и на минуту перестала слышать голоса и смех окружавших ее мужчин. Она с трудом даже осознавала их присутствие.

Когда он подошел ближе, его заметил Энтони Уэйкли.

— Мистер Керби, я так рад, что вы все-таки приехали! — воскликнул он. — Мы были счастливы, что нам удалось уговорить леди Дорину присутствовать на сегодняшнем балу, но нам не хватало вас и леди Летиции.

Дорина оцепенела, словно ее обратили в камень. Она почувствовала, что Максимус тоже замер на мгновение.

Он не ответил Энтони Уэйкли и даже не взглянул на него. Он не сводил глаз с лица Дорины. Когда заиграла музыка, он шагнул к ней и обнял рукой за талию.

— Это наш танец, — сказал он.

И прежде чем джентльмен, которому был обещан этот танец, успел возразить, Максимус увлек ее на середину залы.

Дорина ощущала прикосновение его руки, но не смела взглянуть на него, и даже если бы от этого зависела ее жизнь, она не смогла бы вымолвить ни слова.

Зал был заполнен до отказа, но Максимус Керби ловко провел ее между танцующими, и наконец они оказались в дальнем конце зала, откуда открытые двери вели на веранду.

Он перестал танцевать, взял ее за руку и решительно повлек за собой из зала в сад.

Она хотела воспротивиться, хотела сказать, что не желает идти с ним, но чувствовала себя слабой и беспомощной, понимая в то же время, что, по сути, у нее нет выбора, и она должна подчиниться ему.

Они пошли по скошенной лужайке туда, где их отгородили от любопытных взоров густые цветущие заросли кустарника.

Он выпустил ее руку и взглянул лицо.

— Леди Дорина! — сказал он, сделав ударение на титуле. — Значит, вы обманули меня и в этом!

— Я выдавала себя за компаньонку Летти, — тихо сказала Дорина, — так как нам казалось, что я окажусь в неловком положении, если будут знать… что я ее сестра.

— В неловком положении?

В его голосе прозвучала презрительная усмешка.

— Значит, вы тоже принимали участие в этом заговоре, пытаясь подсунуть мне в жены глупого капризного ребенка?

— Все было… совсем не так.

— Я теперь отлично вижу, как все произошло, — продолжал он. — Мне понятно, насколько ваш отец хотел заполучить богатого зятя, и как легко я попался в ловушку, которую он мне устроил!

Он произнес это с таким презрение что Дорину охватила нервная дрожь.

— Он не хотел… обманывать вас.

— Вы лжете! Вы снова лжете, и вы, вместе с вашими родителями и сестрой, умудрились поставить меня в дурацкое положение!

— Мне… жаль, — прошептала Дорина, — мне очень жаль, что так… получилось.

— И вы думаете, мне этого достаточно? — спросил Максимус. — Вы выставили меня полным идиотом перед моими друзьями и служащими, сделали всеобщим посмешищем!

Эти слова прозвучали так резко, что Дорина в отчаянии воскликнула:

— Как я могу… вам объяснить? Чем я могу помочь?

Он приблизил к ней лицо, в свете фонаря показавшееся ей жестоким и неумолимым.