Гориус Мак-Интош вызвал настоящий переполох, установив контакт с самыми безнадежными больными, большинство из которых считались обреченными. Коллеги со степенью магистра при обращении к нему перестали делать ударение на слове «господин», а некоторые, упрашивая дать им копии Мак-АТШПа (апперцетивного теста шести пятен Мак-Интоша), вдруг стали называть его «доктор». Его имя упоминалось в связи с возможным назначением на должность помощника управляющего лечебницей, где он был простым психологом. Он рассказал также, как некоторые стационарные больные в шутку колотят друг друга по спине, невнятно выкрикивая что-то вроде «Бумбидди-бидди-бум-БА-би». Шестеро интеллектуалов отметили схожесть поведения этих больных и фанов Тэлли.

Вышел из печати и приобрел чрезвычайную популярность первый из сделанных Лестером Флегиусом плакатов с захватывающим внимание символом (разумеется, полностью идентичным рисунку брызг). Главным свидетельством успеха служила дюжина звонков заинтересованных директоров и президентов фирм, занимающихся сходной деятельностью Лафкадио Смитс проинформировал, что арендовал второй чердак и расширяет производство, расписывая ткани, шелковые галстуки, абажуры и обои, и с большой для себя выгодой заключил несколько контрактов с крупными промышленниками. И вновь его поразил Саймон Грю, который не стал кричать, что его ограбили, требуя увеличить процент. Художник-модернист выглядел еще более печальным и углубленным в себя, чем неделю назад.

Они поняли причину, когда он завел их в мастерскую. Это было похоже на то, как если бы у больших брызг появились детеныши. Первоначальный их ряд окружали и пересекали десятки меньших пятен самых разнообразных цветов, образуя хорошо подобранную гамму, незаметно переходя из одного оттенка в другой и превосходно подчеркивая друг друга. Но каждый ряд брызг был всего лишь отлично выполненной уменьшенной копией оригинала.

Лафкадио Смитс поначалу просто отказался верить в то, что Саймон сделал это, размахивая кистью со своих лесов. Даже когда художник указал на детали, доказывавшие невозможность использования трафарета, Лафкадио, весьма сведущий в вопросах, касающихся способов выдачи массовой продукции за изделия ручной работы, все еще не верил.

Тогда уставший доказывать Саймон взобрался на леса и почти не глядя стал наотмашь разбрызгивать краску, которая ляпалась на холст точно такими же рядами брызг, как и остальные. Теперь уже и Лафкадио вынужден был признать, что с рукой Саймона произошло нечто сверхъестественное и ужасающее.

Гориус Джеймс Мак-Интош покачал головой и пробормотал что-то насчет «стереотипного неудержимого бихевиоризма на художественно-творческом уровне».

— Впрочем, я никогда не слышал о таком стереотипизме, — добавил он.

Чуть позже Норман Сэйлор, еще раз обстоятельно поговорив о чем-то с Саймоном, провел длинную конфиденциальную беседу с Тэлли Б. Вашингтоном, во время которой сумел уговорить барабанщика рассказать всю историю о его прапрапрапрапрадеде. Когда же самого Нормана спросили о его собственных исследованиях феномена, специалист по истории культуры ответил лишь, что они «продвигаются». Однако уже перед самым уходом он заявил:

— Эти пятна действительно имеют характер навязчивой идеи. В них заключено то сводящее с ума ощущение незавершенности, которое просто-таки взывает к повторению. Было бы совсем неплохо, если бы каждый из нас, ощутив приближение этого чувства, тотчас переключался на какое-нибудь увлекательное занятие, способное хоть немного отвлечь от деспотично навязываемого изображения и звука. Играйте в шахматы, ловите приятные ароматы, ешьте конфеты, смотрите в телескоп на Луну, уставьтесь на светлую точку в темноте, попытайтесь полностью избавиться от всяких мыслей или что-то вроде этого. Попытайтесь создать контробраз. Возможно, кому-то из нас даже удастся угадать контрформулу — своеобразный антидот, действующий, как хинин от малярии.