— Что случилось? И где твой Ми-соль?

— Дере, — машинально поправила Маргарита. -Его фамилия Дере.

— Какая разница. Так где Фа-ля?

Она невольно вздохнула. Алик и Клара не выносили друг друга. Подруга постоянно язвила, коверкая его фамилию, на что он отвечал всегда одной и той же фразой: «Клара у Карла украла кораллы». Фантазии у Альберта Дере не было ни грамма.

— Ну что ты заладил? — морщилась Маргарита. -При чем здесь кораллы? Придумал бы что-нибудь новенькое!

Он не придумал ничего лучшего, чем игнорировать Клару. Они почти не встречались и старались не общаться по телефону. Маргарита уже поняла, что имя подруги в присутствии Альберта Дере лучше не произносить. Обычно сдержанный и корректный в высказываниях, потомственный интеллигент Альберт Валерианович Дере тут же срывался и начинал орать:

— Она шлюха! Твоя подруга! Шлюха! Порядочной женщине рядом с ней не место!

— Ну откуда ты знаешь? Ты ей, может, свечку держал?

— Да на нее достаточно посмотреть!

— Возражаю. Клара в меру использует косметику, не носит «мини»…

— Это потому, что у нее ноги кривые!

И так далее. Клара отзывалась о Дере не лучше. Помирить их не получалось. Маргарите Мун казалось, что оба выжидают, и рано или поздно один другого съест. Сейчас Клара почувствовала, что момент настал. Что подруга затем и вызвала ее на встречу.

— Алик занимается финансами, — промямлила Маргарита, уткнувшись в миску с крабовым супом.

— Ага! Деньги считает! Кстати, я тебя поздравляю. Это успех. Про тебя пишут во всех газетах. -Зависть Клара скрывать умела, ее голос даже не дрогнул. — Но вид у тебя невеселый. По-моему, ты должна быть счастлива…

— Да какое уж тут счастье! — Она махнула рукой. — Если бы писали о том, чем я занимаюсь! Ведь я иду вразрез с тенденциями современного искусства, в частности, скульптуры, отказывающейся от формы! Я — создательница нового стиля и в то же время продолжательница традиций Микеланджело, Родена, Бартоломмео. Это. новый классицизм, между прочим! Не считая Лимбо. Лимбо — это эксперимент. В основном я все же тяготею к классицизму… Но кому это интересно? Обо всем, что для меня важно — ни слова! Зато о моих доходах, нарядах, личной жизни… Да, у меня творческий подъем. Чего не скажешь о личной жизни. Понимаешь…

И полилось! Она жаловалась на Алика, а в глазах у Клары светилось торжество. Наконец-то! Клара молчала, давая подруге выговориться.

— …Мы на грани развода, — закончила свою речь Маргарита Мун. — По-моему, он меня больше не любит. Да и я от него устала.

— Вот! — сказала наконец Клара. — Ты поняла! Нельзя всю жизнь посвятить одному мужчине. Ты себя похоронила, Дуня. Сколько ты замужем? Лет пятнадцать? И ни разу ему не изменила! Да куда это годится?

— Перестань!

— Тебе надо развеяться, — не унималась подруга. — Почувствовать вкус жизни. Я вот гляжу на твои скульптуры и думаю: не может быть, чтобы это сотворила женщина, которую я знаю, как себя! Редкостная зануда, верная жена…

— Клара!

— В тебе же бездна чувственности! Это видно из твоих работ. Там ты не стесняешься. Так почему в жизни ведешь себя как синий чулок?

— Потому что я такая и есть.

— Нет. Ты не такая. Просто твой До-си тебя запугал.

— Скажи, почему вы друг друга так ненавидите?

Клара тут же отвела взгляд, и Маргарита поняла: сейчас подруга соврет.

— Кто тебе сказал, что я ненавижу Дере? — Она тут же отметила: Дере! Значит, дело серьезно! -Он просто тебя недостоин, и я это вижу.