Брайан помедлил, вероятно, ожидая от нее возражений, но Кэтрин была слишком удивлена и заинтригована. Тогда он продолжил:

— Эдвин был королем комплиментов, не так ли? И королем слезоточивых историй. Но, в конце концов, я все-таки понял, что все эти истории и комплименты преследуют одну цель — получить желаемое безо всяких усилий с его стороны. Когда он плакался на свою бедность, а потом хвалил мою машину или что-нибудь из одежды, это делалось для того, чтобы одолжить либо даже вынудить меня подарить их ему. Когда он говорил, что мы гораздо умнее его, то хотел, чтобы за него сделали учебное задание. Да, признаюсь, на некоторое время я поддался на его уловки. Но не на десять же лет! Мне очень хочется знать, каким образом Эдвин умудрялся так долго скрывать от тебя свой эгоизм, амбициозность и жадность, потому что это может пригодиться и мне. Или ты просто мазохистка по натуре? Скажи мне! Просто не терпится узнать!

От этих столь эмоционально высказанных обвинений у Кэтрин голова пошла кругом. Она невольно вспомнила все льстивые слова, без которых Эдвин не обходился даже в постели, во время занятий любовью. Он осыпал ее нежностями до этого, во время и после, побуждая Кэтрин еще сильнее стараться угодить ему, не обращая внимания на то, что сама она получает гораздо меньше удовольствия, нежели он сам.

Ее охватило горькое разочарование. Похоже, Брайан был прав: ее любовь к Эдвину оказалась глупой и неразделенной. Так, может быть, она действительно мазохистка, ведь за последние годы Эдвин принес ей гораздо больше горя, чем радости? Оглядываясь назад, можно было увидеть, что она настолько привыкла к его льстивым речам, что не обращала никакого внимания на поступки. Какой же женщине не хочется услышать, что она изумительно хороша в постели, к тому же самая красивая, умная, понимающая и заботливая на свете!

Когда Эдвин сказал эти чудесные слова в первый раз, Кэтрин ощутила себя полноценной женщиной. Он заполнил пустое пространство, существующее в ее душе, сколько она себя помнила. И когда Эдвин при каждом очередном примирении повторял эти, кажущиеся такими искренними, слова, ей действительно хотелось верить ему, потому что она жаждала в очередной раз испытать это чувство нужности, необходимости кому-то.

Именно поэтому Кэтрин всегда принимала его обратно даже после того, как он укладывал свои вещи в дорожную сумку и исчезал на месяц, а то и на два. Потом, когда Эдвин начал заводить интрижки на стороне, она смотрела на них сквозь пальцы, уверяя себя, что это всего лишь секс. Чувство же, которое они разделяют, глубже, чем простой секс. Гораздо глубже.

Теперь приходилось признать, что они не разделяли ровным счетом ничего. Она давала, а Эдвин только брал — и любовь, и забота исходили только от нее.

За связь с Эдвином Брайан неоднократно обзывал ее глупой. Однако одно дело — знать что-либо, и совсем другое — встретить это во всеоружии и превозмочь. Эдвин занимал значительную часть ее жизни десять лет. Насколько же трудно будет забыть его и жить дальше!

Но если она собиралась прийти к согласию с самой собой, то должна была вновь обрести уважение к себе…

4

— Когда свадьба? — резко спросила Кэтрин.

Брайан явно оторопел. Неужели он ожидал, что ее ярость обратится на него? Губы его были сжаты — губы, которые выглядели бы женственными, если бы это не компенсировалось прямым, крупным носом и резко очерченными скулами.

— Совсем скоро, — ответил он. — Через три с половиной недели. А в чем дело? Господи, Кэтрин, неужели ты еще надеешься, что он разорвет помолвку и вернется к тебе!

Однако такая мысль даже не приходила ей в голову. Кэтрин была уверена, что, если бы даже Эдвин и решил вернуться, она не простила бы его. Никогда! Ни за что на свете! Только теперь, впервые после получения приглашения, к ней начало возвращаться самообладание.