— Я понял тебя, родная, — улыбнулся Алексей. — И вполне допускаю, что ты права. Действительно, если это не глюки, не сумасшествие, а что-то такое… настоящее, то… — Алексей замолчал и севшим внезапно голосом закончил: —…То все мы сейчас в заднице!

— Фу, как ты груб! — притворно поморщилась Илма. — Груб и неточен!

— Почему неточен? — удивился Алексей.

— Потому что мы не просто в заднице, мы — в очень большой заднице! — пояснила Илма. — В обычную задницу весь этот Октаэдр не влезет.

— Давай-ка оставим эту проктологическую дискуссию, как бы занимательна она ни была, а подумаем-ка мы с тобой лучше, что нам теперь делать?

— Первым делом мы должны опуститься вниз и рассказать всем, — мотнула золотистой головой Илма.

— Ага, и устроить панику. «Конец света грядет! Молитесь, грешники!»

— Ты говоришь много непонятных и ненужных слов, — нахмурилась Илма. — Если не хочешь говорить всем, то скажем хотя бы Туунгу. И надо найти девочку…

— Туунгу-то, разумеется, скажем. А вот где мы найдем девочку? Да и зачем уже, собственно? Что это изменит?

— Мы хоть узнаем у нее, когда будут объявлять оценки за домашнее задание! Может быть, по нашему времени — это год, или сто лет… Тогда у нас есть время.

— Логично, — согласился Алексей. — Только мало мне что-то верится в сто лет… Годик хотя бы!

— Перед смертью не надышишься! — ввернула Илма.

— Где узнала?

— Уши-то есть.

Между тем корабль нарезал и нарезал витки вокруг Октаэдра в странном светло-сером свете. Хотя он был уже не таким светлым, как вначале.

— По-моему, темнеет, — обеспокоенно сказал Алексей.

— Надо скорей садиться! — встревожилась Илма, тоже заметив изменение освещения.

— Проболтали мы с тобой! Если не сядем до темноты — придется до утра здесь болтаться…

— Не хочу до утра, мне страшно! — пискнула Илма совсем по-девчоночьи.

— Ладно, держись, как раз к нашему треугольнику подлетаем! — Алексей крепко обхватил ручку управления и плавно повернул ее вниз.

Корабль послушно клюнул носом и стремительно начал снижаться.

— Не так быстро! Делай маленькую скорость! — забыла слово «тормози» Илма.

— Не боись! — крикнул в ответ Алексей, помня слова Митрича об «умном корабле», хотя и самому ему стало не по себе от стремительно приближающейся земли.

Корабль и правда был «умным». Автоматика взяла управление на себя, когда до поверхности оставалось метров пятьсот. Торможение произошло очень плавно, и многотонный космический корабль, словно перышко, опустился на колосящееся поле сразу за Никольским.

«Эх, потравили хлебушек!» — не к месту подумалось Алексею. Какой уж тут хлебушек, если кранты скоро всему миру, хоть и маленькому, но единственному.

Глава 26

Темнота наступила очень быстро. Алексей с Илмой только успели выйти из корабля на поле, как стало уже почти ничего не видно вокруг.

— Илма, ну не дураки ли мы с тобой? — сказал Алексей, но тут же поправился: — Прости, это я дурак, ты тут ни при чем.

— А в чем дело? — Илма слегка клацала зубами, то ли от ночной свежести, то ли от страха перед тревожной темнотой.