— Васька-то видел, как Кольку Маруськиного черти утащили!

Алексей вздрогнул и быстро обернулся. То ли у бабки наступило временное просветление, то ли до этого она просто «выдуривалась», только теперь на Алексея смотрели два очень ясных, голубых, хоть и несколько выцветших от времени, глаза, окруженных паутиной частых-частых и глубоких морщин. Казалось, что эти глаза, с какой-то хитринкой-веселинкой внутри, жили совершенно отдельной от скрюченного, сморщенного жизнью тела.

— Простите, что вы сказали? — не веря своим ушам, переспросил Алексей.

— Васька, правнучек мой, с дружком своим — Серьгой, вчерась ночью аккурат браконьерничать на реку ездили, переметы ставить. Непутевый он, Васька-то, хоть и тридцать годков ужо. Пришел домой под утро, а я чутко сплю, проснулась, а слышу я хорошо-о-о, хоть и сто два года уж мне — Господь никак все к себе не приберет… И вот слышу, он Нинке-то, женке своей, и рассказывает, что натерпелись они с Серьгой страху! Только перемет поставили — глядь, от Никольского летит чтой-то красненькое! Низехонько, по-над речкою. Думали сначала: еще кто на лодке плывет рыбачить, да фонариком светит. Нет, ближе-то стало, увидели: летит что-то по воздуху! Как лодка, но поболе, и красным светится! И скрозь стенки видать будто бы что-то внутри. Худо видно, но что-то шевелится, как руки-ноги, что-то шипит, извивается. Мужики струхнули, в кусты попрятались, а лодка эта совсем рядом от них пролетела. И как дохнула на них чем-то тухлым, как мертвечиной! А тут и голосок они услыхали мальчишечный: отпустите, мол, меня домой, чертушки! Васька с Серьгой чуть в реку не попадали, так перепужались! А голос, Васька говорит, на Кольки Маруськиного сходит! Вот так-то!

— И… куда же подевалась эта лодка? — едва смог выдавить из себя Алексей.

— А отвернула от реки, да в лес полетела! Аккурат над тропинкой, что к Чертовой пещере ведет! Так что черти это и были, и Кольку к себе утащили! Грешен видать, хоть и мал! А может, и сама Маруська виновата! Бывает, скажут ребенку: «Пошел к черту!», а черт-то уж тут как тут, только и дожидается! Хвать дитя — и бывал таков! Помню, я еще в девках была…

— Простите, — прервал Алексей воспоминания старой женщины. — А где сейчас Василий?

— А тебе зачем? — насторожилась старуха. — Он тебе не скажет ничего! Он непутевый, но не дурак! Это я — дура старая, из ума выжившая, мне все болтать — языком трепать можно! Хе-хе-хе-хе! — зашлась в смехе беззубым ртом бабка, а потом снова принялась бубнить что-то неразборчивое себе под длиннющий, загнутый нос, а голубые глаза ее по-рыбьи потухли и поблекли.

Глава 8

Алексей с нетерпением дожидался Спиридонова, чтобы рассказать ему о главной новости. Мальчишки, которых Алексей отправил на поиски пропавшего Кольки, или хотя бы его следов, вернулись ни с чем, понурив головы. Всех их Алексей отпустил домой; он теперь уже вновь проснувшимся «шестым чувством» чуял, что стодвухлетняя баба-Яга сказала если не правду, то что-то очень близкое к правде, а значит, искать Кольку Пеструхина нужно не здесь. «Вот ведь как, — думал Алексей, — как ни крути, а все равно, видать, суждено мне еще раз свидеться с этой пещерой… как ее назвала бабка?.