Мог лишь кричать.

– Что такое «миф»?! Повтори! Чем располагают сектанты?! Чем?!

Однако анонимный информатор уже не слышал прессера. Ещё несколько секунд корчился он на полу пилотской кабины, безжалостно убиваемый атакой туберкулёза. Потом застыл, успокоился на мгновение, будто приступ кончился, болезнь отпустила его… но тут же конвульсивно выгнулся, встал на мостик, беспомощно взмахнул крыльями рук, широко разверстым ртом пытаясь вдохнуть багровый воздух, пропахший и пропитанный свежей кровью и аварийным светом.

И рухнул, распластался. И замер, крестом разбросав крылья и вытянувшись во весь рост. Уже навсегда.

Он уснул вновь. Но вовсе не тем сном, каким спал, прежде чем проснуться. Смерть подарила его телу персональные сновидения, не делимые с остальными спящими.

Неспящий выздоровел. Если жизнь – болезнь материи, тогда смерть – полное и окончательное оздоровление. …Играя желваками на скулах, Директор молча ожидал несколько минут. Но сеть-камера бортового компа транспортника показывала лишь кабину гравилёта. В цилиндрической полости не оставалось ни единого «больного», потому продолжать общение с живым шефом прессеров там было некому. Так и не дождавшись ответа, пресс-генерал закрыл глаза и тихонько застонал… Но в ауте пребывал он недолго. Уже через полминуты снял защитный кокон и связался с дежурным по штабу.

– Этого тоже убрали. Да-да, свои же, несомненно. Засекли и… Наведённый виброкраш. Откуда говорил, уже высчитали? Я могу прерывать связь?.. Клондайк? Ничего себе. Да, удивительно, конечно. Из самого логова… Этот провинциальный мирок пора официально считать едва ли не столичным округом Секты, ведь ямов теперь на нём больше, чем… Что? Да, да, срочно собирай заместителей. Одна умная голова хорошо, как говорится, а целая команда голов… думать будем, короче. В све… – суровый Директор прессеров запнулся, искоса взглянул на проекцию кабины, – в кроваво-багровом свете поступившей информации.

Произнеся эти слова, Ружена Обская, индивидуальная личность, на сегодняшний день чуть ли не самая могущественная в Метафедерации (и прочих человеческих мирах), изогнув краешек рта в невесёлой улыбке, отключилась.

Только она сама могла в эту минуту знать свои собственные мысли. Стрежнем течения коих было, несомненно, жгучее желание «…во что бы то ни стало додуматься, каким образом этому давным-давно адсорбированному сегменту коллективной сущности удалось на несколько минут вернуться в СЕБЯ и вновь побыть индивидом…»

Но уснувшему вечным сном было всё равно, какие мысли роятся в голове только что разговаривавшей с ним женщины, главнокомандующей прессеров, подавляющему большинству известной в мужском облике героя-защитника демократии, в образе мужественного, с квадратным подбородком Гендиректора, главного борца с тоталитаризмом.

Неспящего, вновь Человека, это уже никоим образом не волновало.

Он-то уже проснулся. …МЫ же, напротив, волновалось всё более и более. Появление Скрытых было полной неожиданностью, и эта непредвиденная угроза, несущая реальную опасность для существования, прежде всего требовала ликвидации утечки информации.

Устранения немедленного, прежде чем… Поэтому эти Нити приходилось беспощадно обрывать. Экстренно. Раньше, чем удавалось прослеживать генезис и тотально осмыслить процесс. Обрывать раньше, чем удавалось выяснить причину появления.

Хотя… почему нет?

Пункт первый

МИР: БЕОГРАД

(дата: ноль пятое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)

… енавиж-жу Секту.