— Только.., впервые.., в этом месяце… — отвечала Сорча, хотя и с Груочь, и с ее сестрой это случилось еще осенью. Они держали это в строжайшей тайне, дабы выиграть время, но сейчас это уже не помогло бы, думала Сорча. Теперь пора было мстить, после всех этих долгих, мучительных, томительных лет…

— Тогда пора их обвенчать! — радостно воскликнул Элэсдейр Мак-Фергюс. — Именно этого я ждал все эти годы, женщина, понимаешь?

— Но вы не можете их венчать лишь потому, что вам приспичило, — скромно потупила глаза Сорча. — Необходимо тщательно подготовиться, милорд.

— У тебя было целых тринадцать лет, чтобы приготовиться, Сорча Мак-Дуфф, — ответствовал неумолимый Элэсдейр. Нынче у нас двенадцатое апреля. — Наши дети будут обвенчаны в течение недели. — Он повернулся к сыну:

— Иэн! Что ты об этом думаешь? Наконец-то ты станешь женатым человеком, всего через пару дней! Девчонка выросла прехорошенькая! Ты везунчик, парень!

— Да, папа, — с готовностью отвечал Иэн Фергюсон. Он и сам был привлекателен: каштановые кудри, синие глаза…

— А где Груочь? — вопросил Элэсдейр Фергюсон. Взгляд его блуждал по залу, но никого, кроме малышни, тут не было…

Сорча пожала плечами.

— На дворе весна… — сказала, она, словно пытаясь объяснить отсутствие дочери.

— Дональд Фергюсон! — позвал Мак-Фергюс старшего сына. — Ко мне, мальчуган!

Мальчик, который в это время доблестно сражался с братьями Эйдом и Гириком, вскочил на ноги и с готовностью подбежал к отцу. Как и у всех сыновей Элэсдейра Мак-Фергюса, волосы у него были каштановые.

— Да, пап?

— Ты, Дональд, и еще двое старших сегодня поедут со мною домой, — сказал Элэсдейр. — Ты доволен, пацан? Лицо мальчика просияло:

— Да, пап!

— Не знаешь, где твоя сестрица Груочь? — продолжал Мак-Фергюс. — Я хочу побеседовать с нею.

— Да, папа, я знаю, где Груочь. — Дональд исподтишка бросил взгляд на мать — угрожающее выражение ее лица послужило гарантией его молчания. — Пойти и привести ее, а, пап?

— Да, мальчик, пойди и приведи, — ответил отец. Когда Дональд убежал, Элэсдейр повернулся к Сорче Мак-Дуфф:

— Хороший получился парень, женщина. Ты неплохо справляешься с их воспитанием, хотя и не питаешь любви ни к одному из моих отпрысков. По-моему, ты просто глупа…

— Думайте обо мне что хотите, милорд, — отвечала она спокойно. — С того самого момента, как я впервые увидала малютку Груочь, она стала единственным смыслом моей жизни. Мне никто больше не был нужен. И теперь никто не нужен, кроме нее.

Он лишь покачал головой. Мак-Фергюс сам был жесток — но ведь любил же он всех своих детей! И сильно! Как она могла жить без этой любви? Все они — его плоть и кровь. Да, отныне всех детей, которых еще родит ему Сорча, надо будет отправлять к нему в дом, как только их отнимут от материнской груди… Индульф, которому два с половиной, и годовалый Кулен все еще пьют материнское молоко, но и их нужно забрать у нее как можно скорее. Он теперь понимал, что старших следовало бы увезти уже три года назад. У их матери сердце из камня. Он мельком вспомнил о Риган Мак-Дуфф. Бедняжка, у нее ведь никого нет… В сердце ее матери безраздельно царит Груочь. Да, Риган куда лучше будет в монастыре… Ведь аббатисой там его двоюродная сестра Уна. Риган найдет ласку и приют в стенах аббатства Святой Майры.

Юный Дональд Фергюсон выбежал из замка и стремглав понесся вверх по склону холма, распугивая мирно пасущихся овечек.