— Пойди и поцелуй своего нареченного. Один невинный поцелуй, девочка! — приказал он.

— 0 — о-ох, нет! — Девушка спряталась за спинку кресла матери. — Это грешно.., ну, пока мы не обвенчаны. Этому всегда меня учила мама, милорд. Да и мужчина ни за что не станет уважать женщину, которая себе позволяет.., ну, открыто выказывает свои чувства…

Иэн Фергюсон ухмыльнулся. Она была девственницей, это несомненно, а уничтожать девственность ему было весьма по вкусу. Каждая девица в своем роде… Некоторым сразу нужна пылкая страсть. Другие стеснительны, но, будучи терпеливым, и с ними можно договориться. А больше всего любил он таких, которые сопротивлялись… Он сам не мог этого объяснить, но ему доставляло острейшее удовольствие подчинять девушку своей воле, своей силе. В конце концов все оставались довольны. Он с любопытством изучал Груочь. Он пока не понимал: можно ли будет ее уговорить, или же придется действовать при помощи грубой силы. Но в любом случае он лишит ее девственности всего через каких-нибудь семь дней. Она будет ему женою и, разумеется, ему не откажет…

Позднее, когда Фергюсоны отбыли из замка Бен Мак-Дун, Груочь осталась наедине с матерью. Сорча сказала своей старшей дочери:

— Нынче все удалось на славу, дорогая моя. Я видела:

Мак-Фергюс тобою весьма доволен. О, Иисусе! — она принялась поглаживать свой вздутый живот. — Молю Небо, чтобы этот щенок был последним из тех, которых меня насильно заставляют носить и рожать] — А ты видела, как Иэн на меня смотрел? — тихо спросила Груочь. — Мне уже говорили, что он больше всего любит, когда девушка ему сопротивляется. Он светел лицом, во черен душою…

— О, ты моя дочь, Груочь. Ты приручишь этого дикого звереныша, моя девочка, — заверила ее Сорча. — Как только он узнает, что вскоре станет отцом, то на руках тебя станет носить. И будущий дедушка тоже… — Сорча вдруг беспокойно задвигалась и стала сыпать проклятиями:

— Небо и ад! Отходят воды! Снова начинается эта мука…

— Дай-ка я помогу тебе, мама! — И Груочь с помощью служанки отвела Сорчу Мак-Дуфф в ее спальню и уложила на заранее подготовленное ложе.

— Позови старуху Бриди и разыщи мою сестру! — приказала Груочь служанке.

Сорча застонала — первые схватки оказались чересчур сильными.

— Как ты назовешь этого? — спросила Груочь у матери, надеясь отвлечь ее от страданий.

— Малькольм, в честь нового короля, — процедила Сорча сквозь стиснутые зубы. — А если это девка, то пусть будет Майра. А-ах, Иисусе! Как мне больно!

Старая повитуха Бриди, к тому времени уже подоспевшая, резко оборвала роженицу:

— Прекратите скулить, Сорча Мак-Дуфф. Это ваши восьмые роды и девятое дитя. Вы вовсе не зеленая первородка!

— Ах ты, проклятая ведьма! — взорвалась Сорча. — Ты стара как пень и просто не помнишь, как это больно — рожать! 0 — о-о-ох!!! Будь проклят Элэсдейр Фергюсон, грязный похотливый козел! О Господи, низвергни его в преисподнюю вместе со всеми потомками до восьмого колена! А-а-а!

— Не могу понять, что влечет Мак-Фергюса к ней в постель… — сказала повитуха, ни к кому не обращаясь. — Будто не мог подыскать себе помоложе и покрасивее, чем ваша мамочка. В двадцать девять лет уже поздновато рожать!

Груочь и Риган переглянулись и тихонько хмыкнули. Они были согласны со старухой Бриди. Но Мак-Фергюс, похоже, не мог устоять перед Сорчей Мак-Дуфф, невзирая на ее злобность и острый язычок. И, хотя сестры-близнецы никому бы под страхом смерти в этом не признались, они слышали, как их мать кричит от наслаждения и распаляет своего врага-любовника разными словечками, когда оказывается с ним в постели.