У самого крайнего дома под окошками лежал ствол толстенного дуба, судя по характерному виду древесины, уже от времени ушедшего в землю и чёрного, будто, дёгтем намазанный. И вот на этом дубе сидела колоритная компания.

Пять пожилых мужчин, практически дедов и одна женщина сильно в возрасте, но бабкой ее язык не повернётся назвать. Все одеты в древние одежды, которые рисуют на картинах времён Руси ещё до Крещения. Лапти, длинные рубахи до колен, подпоясанные плетёными шнурками, простецкая вышивка на груди и рукавах, на подоле, просторные штаны безо всяких украшений из светло-серой ткани. Длинные седые волосы на лбу перетянуты узкой полоской красной материи. Женщина была одета практически в такую же рубаху, только спускающуюся почти до пяток и более приталенную и расшитую куда богаче и искуснее. Её когда-то чёрные волосы, а сейчас обильно «побитые» сединой, были заплетены в косу, перекинутую через левое плечо.

Ведун.

Уровень: 27.

Агрессивность: отсутствует.

Отношение: нейтральное.

И почти такая же информация имелась у каждого жителя хутора, менялись только уровни – тридцатый, тридцать первый, двое были тридцать третьего, последний достиг тридцать четвертого. Самой сильной из хуторян была женщина – тридцать шестой уровень. И она являлась ведьмой. В принципе, род деятельности у ведунов (ведьмаков) и ведьм был одинаковый, разве что, ведьмы в силу своего женского несносного характера считались злее.

- Ридик, там пятеро ведунов и ведьма, от двадцать седьмого до тридцать шестого уровня, - негромко произнёс я. – Сильно не быкуй, но и бояться их не стоит.

- Угу, - кивнул он, потом сделал пару шагов и поздоровался с хуторянами. – День добрый, уважаемые.

Ответила ему ведьма.

- И тебе того же, гость. Почто ты говоришь? У твоего государя язык отсох?

- Я ему не государь и не хозяин, он мне не слуга, ведьма, - ответил я, вспылив неожиданно для самого себя. Уж очень задел её тон – пренебрежительный, презрительный. Да и взгляд у неё был такой, каким смотрят на насекомых каких-то, что неприятностей могут принести много, но мелких. – Так судьба распорядилась нами. Приехали мы к вам с расспросами о вашей жизни, деятельности, планах.

- Да что нам, старикам, надо-то, - вместо женщины ответил её сосед, тридцать четвёртого уровня. – Поесть, попить да в тепле понежиться. Детей не нажили вот и живём одни одинёшеньки…

Сложная вышла беседа с этой командой старпёров. Хотя, с этим ещё можно было поспорить. Пусть они ни разу не встали со своего бревна, но редкие движения стариков были чёткими, быстрыми, речь ясная, взгляд чистый и острый.

Они бы вынесли меня и Ридика очень быстро даже без помощи оружия. Точнее, если бы на нас не имелись защитные амулеты. Пару раз волшебная побрякушка на груди, защищающая от сглаза и порчи, сигнализировала о неудачных атаках на мой разум.

После первой же попытки ударить исподтишка, я вытащил из пространственного кармана двух големов рыцарей и подозвал трёх разведчиков, которые до этого момента находились за частоколом.

На мой поступок отреагировал лишь один из ведунов, да и тот на мгновение нахмурился и бросил на меня злой взгляд. Прочие даже бровью не повели, когда шесть магических созданий, созданных для боя, разошлись по сторонам.

С большим скрипом нам поведали, что убийства в городе совершил их товарищ, некий ведун Громыкл Буря. Но винить в том его нельзя, так как это проходило в зверином облике и после чего-то очень плохого для себя. Например, вмешательство в ритуал чужой силы.

- Кто-то нашел место ритуала и повредил клинки, либо изъял один из них, - сказала ведьма Альма. – И тогда у Громыкл в разуме помутилось, напала на него злость и ярость бессмысленная, и стал он убивать.

- Кинжалы выдернули из земли уже после первого убитого, - сказал ей Ридик.

- Не мог он убить до, никак не мог, - покачала она головой.