— Ну, потом… — фыркнула она, не удержавшись от смешка. — Потом мы согреем его своими телами.

Раздев Торбена догола, уложив его на спальник и укрыв вторым, они с Меднорудом прижались к раненому. Только тогда Лисса вызвала станцию Форхолт.

Голос, ответивший из браслета, был еле слышен сквозь треск помех:

— Мы немедленно высылаем медицинский флаер. Прибудем в течение часа. Постарайтесь продержаться.

— А что нам еще остается делать, — буркнула Лисса.

Она не могла просто лежать и бездействовать. Поэтому она принялась растирать спину Торбена, не забывая время от времени ослаблять, а потом снова затягивать жгут. Если начнется гангрена, хирургу придется ампутировать ногу. Потом, в клинике на Асборге, ее восстановят, но Лиссе не хотелось бы, чтобы Торбен прошел через такое испытание.

Сильный и выносливый мужчина пришел в себя еще до того, как прибыли медики, и, пока над ним работали спасатели, не отрываясь смотрел на Лиссу.

Той пришлось признать, что доктора действуют быстро и умело. Медицинский флаер завис над площадкой и спустил вниз платформу, оснащенную балансирами, которые не позволяли ей раскачиваться на сильном ветру. Медик принялся хлопотать над Хебо, как только раненый очутился внутри летательного аппарата.

— Вы сделали все правильно, миледи, — сказал врач. — Эта штучка спасла ему жизнь. Спасибо. Мы слишком любим старину Хебо, чтобы его потерять.

В комфортабельном флаере Лисса наконец смогла вымыться, переодеться и принять болеутоляющее. Она не обращала внимания на взгляды, которые бросали на нее все мужчины. Как же прекрасно было наконец согреться и заснуть бок о бок с Меднорудом.

Она проспала до самого Форхолта.

Директор базы сердечно поприветствовал их и предоставил в их распоряжение комнаты, где можно было передохнуть перед возвращением в колонию. Лисса с Меднорудом приняли любезное предложение и не вылезали из кроватей до самого полудня.

Спустившись к обеду, Лисса рассказала работникам станции о том, что произошло. Те сочувственно выслушали ее рассказ.

Когда женщина и сузаянец решили вернуться в свои комнаты, Медноруд спросил:

— Мы сможем утром навестить почтенного Торбена Хебо?

— Почему бы и нет? — ответила Лисса. — Я и сама собиралась это сделать.

— Вы хотите поговорить с ним наедине?

— Гм… — Она поняла, что имеет в виду Медноруд, и по ее коже пробежали мурашки. — Это зависит от того, в каком он состоянии.

40

Они прекрасно выспались, хорошо позавтракали и отправились в медицинский корпус.

Утро встретило их мелким серебристым дождиком и радостным щебетом птиц. Пройдя мимо дома, где люди отдыхали после рабочего дня, Лиса и Медноруд свернули за угол — и женщина остановилась как вкопанная при виде человека, который шел им навстречу. Почувствовав напряжение спутницы, сузаянец низко пригнулся, хотя ему мешали тугие повязки.

Подойдя ближе, человек остановился. Капли дождя сверкали в его черных кудрях; на лице с резкими чертами появилась улыбка.

— Добрый день, миледи, — поздоровался он. — Я давно ждал встречи с вами.

— Добрый день, Ромон Касперссон Сифелл, — официально ответила Лисса.

— Приветствую, почтенный Медноруд, — шутливо отсалютовал Ромон Сифелл.

— И я вас приветствую, — медленно произнес сузаянец, — хотя прежде мы не встречались.

— Я слышал о вас, видел ваши снимки. И я в восторге от ваших подвигов. Да разве есть кто-нибудь, кто не слышал бы о вас — и на Асборге, и на Фрейдисе?

Лисса сомневалась, что Ромон действительно испытывает к ней и Медноруду те теплые чувства, которые он так старательно демонстрировал.