Не было ни долгих странствий, ни особых опасностей, ни схваток с диковинными тварями или нечистью. Не такая уж долгая технотронная войнушка, завершившаяся блицкригом в лучшем стиле фон Шиффена, разве что с поправкой на технические достижения времени и века. В схватке, где выжить позволялось только кому-то одному, сошлись примерно равные по силе соперники и каждый располагал чем-то, чего не имелось у противника. В конце концов победил тот, чье оружие давало ему нешуточное преимущество в данной конкретной ситуации: ни один человек не погиб и даже не ранен. То же касается созданий не разумных. Как стояло в титрах какого-то виденного в детстве кинофильма, во время съемок ни одно животное не пострадало. Список боевых потерь чист, как праздничная скатерть, только что постеленная, еще пахнущая крахмалом — так что никаких чувств и эмоций… Итог как итог, не хуже и не лучше многих других…

Он повернулся к спутникам, все еще ошеломленно глядевшим туда, где больше не было Радианта, произнес без всякого выражения:

— Ну что, господа мои, на коней?

И первым вскочил в седло. А все же это здорово, это просто прекрасно — что не приходится ни о ком сожалеть…

ЭПИЛОГ

Он неторопливо шагал по одной из главных улиц Даркаш-Вата — уже без маски, в своем подлинном обличье — отпала всякая нужда в маскировке. Никто не обращал на него внимания — еще один дворянин средней руки, только и всего. Оставался человеком-невидимкой, хотя…

Хотя в поведении горожан произошли интересные перемены, заметные с первого взгляда. Все так же проезжали экипажи и всадники, павлинами держались прогуливавшиеся пешком дворяне, степенно шагали купцы, чиновники и судейские, суетились уличные торговцы с лотками на груди…

И все же что-то изменилось. Теперь люди держались совершенно иначе, исчезло то силовое поле, что укутывало каждую куклу. На многих лицах легко читалась ошарашенность, растерянность, оторопелость. Они ничего еще толком не осознали, но не могли не почувствовать свободы — и не знали, как с ней теперь управляться, походка и движения выглядели чуть неуверенно, как у больного, впервые вставшего с постели после долгих месяцев неподвижности.

Ничего, понемногу придут в себя, как показал старый эксперимент. Многие выглядят так и не проснувшимися до конца после долгого и тягостного кошмарного сна — но это пройдет. Некоторые воспримут внезапные изменения свободы тела и мысли быстрее и легче других. Взять хотя бы короля, который наверняка не без удовольствия станет вести прежнюю развеселую жизнь игривого потаскуна — так же будет и со многими, чья программа просто-напросто так и перельется в новую жизнь без особых изменений в поведении и обретенном образе мыслей, свободе воли…

Эта их оторопелость как нельзя более благоприятствовала действиям армейцев и спецслужб, которые не проснувшиеся до конца жители столицы, как показали первые примеры, не замечали.

Полсотни десантников, обрушившись из низкого серого неба, за пару минут заняли «королевскую камнерезную фабрику», не встретив ни малейшего сопротивления: большая часть персонала, все с каменными ожерельями на шее — особо доверенные лица, ага — лежала на рабочих местах в совершеннейшей прострации, подобно тому, как это случилось с Иляной, вмиг лишившейся связи с кукловодами. Их попросту оттаскивали в сторонку, если мешали. Другие, все время пребывавшие куклами, по инерции пытались доделать прежнюю работу, что при отсутствии доброй половины работников было не более чем бессмысленной суетой. Этих быстренько согнали в табунок и со свойственной любой десантуре непринужденностью загнали в один из жилых домов, чему они, в общем, не противились.

Следом нагрянули люди Марлока и всевозможные эксперты всех без исключения спецслужб. Беглый осмотр быстро показал, что Сварог нисколечко не ошибся: камнерезные станки оказались сделанными с помощью старинных имперских технологий, с незапамятных пор пылившихся в Музее техники.