– Правда?

Как необходимо было Кэсси услышать от кого-нибудь эти слова!

– Правда.

Майк улыбнулся, и его светло-карие глаза успокоили Кэсси.

Никто никогда не брал непростую жизнь Кэсси в свои руки. А вот следующие пять дней Майк Бриджер стал для нее настоящей опорой и поддержкой. Что бы она без него делала! Но когда однажды утром он явился для обсуждения линии защиты, которой они должны придерживаться, Кэсси пришла в ужас, услышав его совет признать себя виновной.

– Что? А я-то думала, вы мне верите.

– Я-то верю, – Майк Бриджер взял Кэсси за руку, – но Кинлэн Гэллахер жаждет крови, Кэсси. Он всем в городе уже сообщил, что ты хитрая, вороватая особа, которая пробралась в их дом, задурила всем голову, а потом нагло обманула.

– Но это не так!

– Знаю. Я знаю. И ты знаешь, – утешая, он сжимал ее руку. – Но боюсь, что шанс найти в нашем графстве двенадцать присяжных, которые публично решатся выступить против старого Гэллахера, почти равны нулю.

– Я не виновата! – запротестовала Кэсси, но, увы, тихо-тихо, почти шепотом.

– Ситуации бывают разные. Сама подумай.

Судью, который будет вести заседание, я знаю.

Он честный человек, известный к тому же своей снисходительностью. Ты юная, славная девочка, это – твой первый проступок, так что, если ты признаешь себя виновной, приговор вынесут условно.

– А если не признаю?

Он посерьезнел.

– Если ты настаиваешь на большом процессе, боюсь, что тебе светит тюрьма штата Оклахома.

Кэсси запустила пальцы в свою потускневшую медно-рыжую гриву, она была потрясена словами адвоката. Внутренний голос подсказывал ей, что Бриджер не прав, что надо сражаться за свою свободу, за свое имя, нельзя допустить, чтобы Кинлэн Гэллахер сломил ее. Однако разум говорил другое. С законом она встречалась впервые. И если адвокат советует признать себя виновной, возможно, так и надо поступить.

– Мне нужно подумать.

В голове была полная неразбериха, никакого решения она пока принять не могла.

– Прекрасно, – согласился Майк, – думай. Слушаться дело будет завтра утром. Я зайду к тебе пораньше, и мы обговорим все окончательно.

Он собрал свои бумаги в папку крокодиловой кожи, пошел к выходу, но у двери остановился и посмотрел прямо в лицо Кэсси, будто прикидывая, что творится сейчас у нее в душе.

– Все будет хорошо, Кэсси, – спокойно сказал он. – Главное, ты должна доверять мне; Это тебе по силам?

– Конечно, вам я доверяю, – призналась она.

– Тогда все отлично, милая, – просиял Бриджер, – можешь быть уверена.

Несмотря на бодрый тон адвоката, Кэсси все же ненавистна была мысль признать себя виновной в том, чего она не совершала. Мешала гордость – то немногое, что еще жило в ней. Всю ночь промучалась она, не зная, какое принять решение. Только под утро она заснула тревожным сном.

Белл, пришедшая к дочери рано утром, никак не могла понять ее колебаний.

– Ты должна сделать так, как говорит тебе адвокат, – настаивала она, – он лучше знает.

– Но я не крала никаких фигурок! Что, разве это не имеет значения? – в отчаянии повторяла Кэсси.

– Здесь значение имеет только Кинлэн Гэллахер, – твердила в свою очередь Белл, – этот человек выше всех законов. Ты что, забыла, как замяли дело с пожаром на буровой шесть лег назад? Сколько людей погубил огонь, но Кинлэн Гэллахер вышел сухоньким.

– Ну а причем здесь я?

Белл почти с неприязнью посмотрела на Кэсси.

– Гэллахер владеет не только землей, Кэсси, он владеет и людьми на этой земле, всеми нами.