— Она… купила меня в Новом Орлеане. — Дафне трудно было произнести это слово. Живя на плантации Данхэм, она никогда особенно не задумывалась о том, каково это — быть продаваемой и покупаемой. Она просто принадлежала тому месту. Но последние недели — цепи, грязная тюрьма для рабов, перспектива аукциона — открыли ей весь ужас ее положения.

Кэм увидел безнадежную тоску в ее глазах, и его рука протянулась к ней. Господи, он тоже знал это чувство. Только он боролся против него, тогда как она, совершенно очевидно, — нет. Он подошел к ней ближе, желая защитить ее.

— Она… хорошо к тебе относится? — было непросто задать этот вопрос, но Квинну необходимо было это знать. И ему, Кэму, тоже было необходимо.

— Кажется, она добрая, — сказала Дафна. В ее хозяйке было много загадочного, и это заставляло ее держаться настороже.

— Куда ты едешь?

— На какую-то плантацию возле Виксбурга. Больше ничего не знаю, — ответила Дафна, опять почувствовав страх перед неизвестным, и на ее глаза навернулись слезы. Она отвернулась, потому что не хотела… чтобы Кэм… их увидел. Она видела его спину. Она знала, что он испытал гораздо больше, чем она, и она почувствовала себя ужасно слабой и трусливой из-за того, что расплакалась.

Она ощутила мягкое прикосновение и отодвинулась, испугавшись его.

Гигант Кэм осторожно убрал свою руку и молча и неподвижно стоял возле нее.

Дафна попятилась еще дальше в тень.

— Мне надо идти, — сказала она, и ее лицо стало замкнутым.

— Дафна, — сказал он голосом, который опять звучал как далекий гром, приглушенно, но угрожающе, как представилось ее воспаленному воображению.

— Мне надо идти, — повторила она и нырнула под руку, которая была преградой на ее пути. Она так поспешно вышла, что может показаться, что за ней гонятся все привидения мира.

— Она у мисс Ситон только несколько дней, — доложил Кэм Квинну, который расположился в кресле напротив него, уютно поместив ноги на стул.

— Она ничего не сказала?

— Только что она “похоже добрая”, — фыркнул Кэм. — Видно, что она слишком запугана, чтобы о чем-нибудь толком рассказать.

— О мисс Ситон?

— Нет, — медленно сказал Кэм. — Не думаю. Просто обо всем, что с ней случилось.

В черных глазах Кэма стояла боль, которой Квинн давно уже не видел. Он взял Кэма за руку, и его губы сжались в молчаливом сочувствии.

— У меня есть кое-какие деньги, — медленно сказал Кэм. — Может, вы ее купите, капитан?

— Квинн, черт возьми. Когда мы одни, я Квинн. Кэм медленно покачал головой.

— Тогда в другой раз я смогу сделать ошибку, о. — Ты? — с недоверием сказал Квинн. к Кэм пожал плечами и улыбнулся.

— Вы для меня всегда будете капитаном.

— Ну так не забудь об этом, — сказал Квинн, улыбкой опровергая значение своих слов. — А эта девушка?

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Плевать, сколько это будет стоить. Если моих денег не Хватит, я вам потом верну.

— Только не говори мне, что ты влюбился.

— Нет, я… она просто чертовски всем напугана. Голос Квинна смягчился.

— Я поговорю с мисс Ситон. — Его губы изогнулись в усмешке. — Она, наверное, очень хорошенькая.

Кэм застыл. У него мелькнула мысль — привыкнет ли он когда-нибудь к едким замечаниям Квинна. По опыту он знал, что внимание белого мужчины к черной женщине всегда означало насилие.