Он послушно поднялся по широкой лестнице, устланной ковром пурпурного цвета, и вошел в гостиную — комнату, сплошь уставленную золочеными безделушками. Гостиной этой пользовались в тех редчайших случаях, когда миссис Шнайбер ругала прислугу. В остальное время она пустовала.

Миссис Шнайбер, облаченная в черное бархатное платье, отделанное белыми полосками из горностая, сидевшее на ней, словно на барабане, бросилась навстречу Хьюго, не успел дворецкий произнести его имя.

Она заметно нервничала, и Хьюго долго не мог взять в толк, что же произошло, пока наконец миссис Шнайбер не добралась до сути дела.

— Может быть, вам это покажется странным, лорд Долк, — поспешно проговорила она, — но мне непременно нужно было поговорить с вами наедине. Конечно, вы можете сказать, что я лезу не в свое дело, но я так полюбила бедную девочку. У меня прямо сердце разрывается смотреть, как она страдает!

— Кто? Диана? — уточнил Хьюго. Миссис Шнайбер усердно закивала:

— Да, Диана. Вы и сами, наверное, видите, лорд Долк, что она не в себе. Не ест, не пьет, вся исхудала и почернела. А по ночам рыдает в подушку, уж поверьте мне.

— Боже правый! — воскликнул Хьюго. — В чем же причина, как вы думаете?

Миссис Шнайбер многозначительно посмотрела на него своими черными маленькими глазками. Потом доверительно коснулась руки Хьюго своей пухлой, унизанной кольцами рукой.

— Влюбилась, — уверенно заявила она.

— Влюбилась? — опешил Хьюго. — В кого?

— Да бросьте вы, лорд Долк, — хитровато улыбнулась миссис Шнайбер. — Вам ли этого не знать!

— Неужели в меня? — поразился Хьюго, порывисто вскакивая. — Дорогая моя миссис Шнайбер, боюсь, вы ошибаетесь.

Миссис Шнайбер упрямо покачала головой.

— Нисколько, — проговорила она. — Я знаю, что совершенно права.

— Вы и в самом деле полагаете, — недоверчиво продолжал Хьюго, — что эта перемена в Диане, которой не было и в помине еще на прошлой неделе, вызвана любовью ко мне?

Миссис Шнайбер кивнула. Некоторое время Хьюго по-прежнему с сомнением смотрел на нее.

— Неужели вы и в самом деле правы? — задумчиво произнес он наконец.

— Я в этом уверена. И считаю, настало самое время с ней поговорить.

— Поговорить? — переспросил Хьюго, не понимая. — Вы хотите сказать, сделать ей предложение?

— Естественно, — ответила довольная миссис Шнайбер. — Не обижайтесь, уже давно пора. Насколько я помню, вы скоро почти год как ухаживаете за Дианой. Приходите к нам чуть ли не каждый. день, чтобы с ней повидаться, а предложения все никак не делаете. Немудрено, что девочка страдает.

— Помнится, когда мистер Шнайбер ухаживал за мной, — продолжала она, — я долго не была уверена, что он собирается на мне жениться. Как же я была несчастна! То и дело лила слезы.

А Саймон и не думал торопиться, ну точь-в-точь, как вы. А когда наконец он мне сделал предложение, я чуть не бросилась ему на шею от радости. Знаете, я ведь так любила его. Более того, я ни разу в жизни не жалела, что вышла за него замуж.

Хьюго смотрел на миссис Шнайбер и искренне восхищался ею. Она боролась за счастье Дианы так отчаянно, словно та была ее родной дочерью.

Под маской светской дамы, которую миссис Шнайбер усердно натягивала на себя последние годы, скрывалась, оказывается, простая, добрая женщина.

Хьюго порывисто протянул ей руку.

— Я попрошу Диану выйти за меня замуж, — просто сказал он.

Миссис Шнайбер так и просияла.