Она оставила двух самых дорогих ей людей вместе, предоставляя им возможность лучше узнать друг друга и стать хорошими друзьями.

Пребывание Дианы в Охотничьем доме Лоэлия держала в строжайшем секрете. Единственный, кому она сообщила, был Джимми. Лоэлия написала ему письмо, где рассказала о том, что произошло, и попросила, как только он сможет вырваться, приехать к сестре.

Джимми прислал ответ, тепло поблагодарив Лоэлию за помощь Диане и заботу о ней.

— Брат так рад, что я не вышла замуж за Хьюго, — сказала Диана Лоэлии.

— Я тоже, — ответила та.

Имя Хьюго было произнесено впервые, и Диана даже зарделась от смущения.

— Ты считаешь, я поступила ужасно? — спросила она подругу.

Лоэлия молча улыбнулась, а Диана добавила:

— Знаешь, на то были причины.

— Конечно, были, — согласилась Лоэлия. — Не терзай себя, дорогая. Все мы иногда делаем ошибки, но самая худшая из всех — выйти замуж за нелюбимого человека.

Лицо ее помрачнело. Это случалось всегда, когда она вспоминала долгие годы своего несчастного замужества с Малкольмом Фентоном. Но уже через секунду, отогнав невеселые мысли, Аоэлия живо проговорила:

— Не будем о грустном. У меня есть отличные новости, надеюсь, не только для нас с Джеком, но и для тебя. Не возражаешь, если к нам приедет один человек?

— А кто? — поспешно спросила Диана, пристально вглядываясь в подругу.

— Барри, — ответила Лоэлия. — Он уже вернулся и теперь хочет приехать к нам. Ты не возражаешь?

Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы заметить, как смутилась Диана: она то краснела, то бледнела, пытаясь взять себя в руки.

— Конечно, нет. Это было бы замечательно, — наконец тихо ответила она.

Большего Лоэлии не было нужно.

Оставшись в своей комнате одна, Диана вдруг почувствовала, что ей не по себе при одной только мысли о том, что она скоро увидит Барри.

Прошел почти год с тех пор, как они виделись последний раз, и ей казалось, что за это время она изменилась до неузнаваемости.

Теперь она уже не та Диана, что с холодным равнодушием взирала на жизнь, а потом, убитая горем и отчаянием, мужественно боролась за свое существование.

Какой же странной она тогда казалась Барри! Теперь Диана прекрасно это понимала.

Как же он был прав, когда говорил, что в жизни человека лишь немногие люди по-настоящему что-то значат, будь то друзья или враги.

И не важно, что о тебе думают другие, важно только то, какого мнения ты о себе сам.

Если ты сам себя не ценишь и не уважаешь, как бы ни расхваливали тебя другие, не будешь ты испытывать от этих похвал никакого удовлетворения.

«Почему я была такой глупой, когда только познакомилась с Барри?» — печально думала Диана.

А теперь ей было даже страшно встречаться с ним, так дорожила Диана его мнением и им самим.

Она чувствовала, что, кроме Барри, ей никто в жизни не нужен. Если бы только знать, что он рядом, Диана была бы уже счастлива.

Сейчас для нее не было ничего важнее любви. Наконец-то она дождалась настоящего, прекрасного чувства. Она любит замечательного человека и готова идти за ним на край света.

Раньше такое ей было неведомо. Легкий флирт, влюбленность, быстро возникающее желание — вот и все, на что она была способна.

Она чувствовала, что отныне ее сердце принадлежит только ему.

Это было странное чувство, не похожее ни на что другое.

Диана поднялась с софы и, подойдя к зеркалу, взглянула на свое отражение.

За время болезни она очень похудела, золотистые волосы потускнели.

Глаза на исхудавшем лице казались огромными и очень блестящими, а темное платье подчеркивало неестественную белизну кожи.