– Пропустите их, – властно махнула Королева-мать стражникам.

Так сломался многолетний лёд отчуждения. Правительница людей-драконов выслушала рассказ дочери о войне в Прекрасной стране, о том, что Владыка Спрут, подмяв её под себя, наверняка устремит свой взгляд в сторону Драконьих гор. Леди Радуга добавила свои несколько слов.

– Новости из-за гор до нас уже дошли, – молвила Королева-мать. – Испокон веков так повелось, что народ Драконов никогда не наносил удар первым. Но бездействовать, когда под боком столь опасный враг, тоже неразумно... Необходимо собрать Верховный Совет.

Волшебницу разместили в светлых гостевых покоях дворца. Она очень обрадовалась арфе – пусть даже обычной, а не с волшебными струнами. Чудесной её делали играющие на ней пальцы радужной леди. Под хрустальный перезвон Королева-мать слушала историю их со Златой любви, пропущенную через светлое сердце волшебницы. Сперва её брови хмурились, но потом чело постепенно разгладилось.

Принцесса Серебрянка была не очень-то рада возвращению сестры: ведь если матушка простит блудную дочь и вернёт ей право наследования, то прощай, корона... (Издревле в стране Драконов престол передавался по женской линии). Она холодно блестела серебристыми глазами, за кои ей и дали имя, и держалась со Златой очень сухо и натянуто. В отличие от старшей сестры, она уже обзавелась супругом и подарила Королеве троих внуков.

А тем временем собрался Верховный Совет. На нём прозвучал подробный доклад об обстановке в Прекрасной стране, дополненный сведениями Златы и леди Радуги. В ходе долгих споров решено было вмешаться и оказать помощь соседям. Мнения «за» и «против» разделились ровно пополам, но голос Королевы определил перевес: военному походу – быть.

В стране Драконов воинскую повинность несли все жители независимо от пола. Не призывались на войну только матери, воспитывавшие малолетних детей, но при условии, что отпрыскам будет не с кем остаться. Опекунами назначались бабушки с дедушками. Всё это значило, что и Серебрянке предстояло опоясаться мечом, а уж бездетная Злата тем более должна была отправиться воевать: ей, опытной наёмнице, сам драконий бог велел броситься в борьбу против Спрута. Снова сердце волшебницы пело скорбную песню тоски, но молча: губы оставались неулыбчиво сомкнутыми.

– Возьмите меня с собой! – рвалась она. – Я могу попытаться смягчить сердце воинственного Владыки и заставить его уйти. У меня это уже почти получилось! Так можно обойтись и вовсе без кровопролития...

– Нет, дорогая леди Радуга, – сказала Королева-мать. – Ты уже едва не погибла при этом, и больше твоей драгоценной жизнью рисковать мы не можем.

Ночь перед отправкой армии людей-драконов на войну леди Радуга провела с возлюбленной. Они сливались телом и душой, горели и таяли в поцелуях, волшебница дарила Злате свою радужную нежность, а та окутывала её огнедышащей страстью. Более сладкой ночи не видели звёзды над вершинами, но к сладости примешивалась горечь тревоги.

– Я должна полететь с вами, должна попытаться предотвратить бойню, – шептала леди Радуга, лаская пальцами покрытую серебристой сеткой кожу возлюбленной.

– Нет, милая, даже не думай об этом, – бархатно шепнула в ответ Злата, касаясь дыханием её губ. – Не для того я спасала тебя и возвращала к жизни, чтобы снова подвергать смертельной опасности... Если с тобой что-то случится, я этого не переживу.