— Ну и порядки у них, а если мне срочно? — вздохнула я.

— Что, очень боишься домой идти? — сочувственно спросила Ленка, видя, как я помрачнела.

— Не то слово. — В голосе моем звучали слезы. — К тому же я ведь кота не смогу одного оставить, они же его изведут!

— Ох, Голубева, вечно у тебя какие-то неразрешимые проблемы! — фыркнула Ленка. — К твоему сведению, из любого положения можно найти выход!

— Вот только ты меня не агитируй, не на собрании! — огрызнулась я. — Ну и какой же выход ты мне предлагаешь?

— И не один, а целых два, — невозмутимо ответила она. — Во-первых, явиться в квартиру как ни в чем не бывало и сказать, что подаешь в суд на размен площади и на разъезд. Квартира у вас хорошая, я помню, так что, может, и выменяешь себе что-нибудь приличное.

— Ага, как же! Они меня объегорят, обведут вокруг пальца и оставят ни с чем! К тому же очень не хочется уезжать из маминой квартиры… Мне бы выждать некоторое время… а там…

Я не хотела говорить Ленке про то, что прабабушка Соня оставила мне конверт, в котором предписывалось явиться к нотариусу Кулешову, якобы меня там что-то ждет. Ленка подняла бы меня на смех. Что может ждать меня у этого Кулешова? Письмо от прабабки, в котором она рассказывает всю свою жизнь, и отдельный листок, на котором нарисовано генеалогическое древо нашего старинного рода? Конечно, это и представляет какой-то интерес для меня, но как эти бумажки помогут мне в нынешней непростой ситуации? Возможно, нотариус может помочь мне советом, но и в этом я не была уверена. Какого-то сильно болезненного юриста выбрала баба Софья!..

— Не понимаю, чего тебе ждать, — говорила между тем Ленка, — на вот тебе второй выход из положения.

Оказалось, что они с мужем сейчас живут в коммуналке. Временно, тотчас объяснила Ленка, потому что у ее родителей жить негде, а со свекровью она не проживет и дня из-за ее скверного характера. Ленкин муж это понимает и не настаивает, он и сам-то вырвался от мамочки с превеликой радостью. Коммуналка огромная и дремучая, как лес с Бабой-ягой. Живут в ней, условно говоря, четыре семьи, но вот как раз сейчас одна семья распалась, то есть соседка бросила своего мужа-пьяницу и сбежала с ребенком к другому. Сосед страшно обиделся на вероломную жену и съехал к своей старинной знакомой, а комнату решил сдать, чтобы злыдня-жена не наложила на нее лапу.

— А они не будут прибегать по очереди и скандалить или выгонять меня с милицией? — опасливо пробормотала я.

— Ну, Голубева, ну что ты такая нерешительная! — возмутилась Ленка. — Разумеется, будут, но потом. Месяц-другой они продержатся, а потом начнут мириться. И тогда уж им на пути лучше не попадаться. Это, я тебе скажу, такие африканские страсти — ужас! Но за месяц спокойной жизни я тебе ручаюсь. Только ты на всякий случай деньги вперед только за две недели дай.

Ленкин дом находился в центре, на Кирочной. Коммуналка и вправду была жуткая, но я промолчала — не в моем положении капризничать. Соседа звали Витькой, и хоть и пил он не в меру, но был полной противоположностью своему тезке — соседу прабабушки Софьи. Этот был маленького роста, лысоватый и кривоногий, на месте его жены я ни за что к такому бы не вернулась. Сговорились мы с ним быстро, помогла Ленкина рекомендация.

Комната была небольшая, но достаточно опрятная, что вызвало у меня немалое удивление. Я почувствовала благодарность к незнакомой Витькиной жене. Он сказал, что мебелью я могу пользоваться, а также посудой и чайником, я отдала ему деньги вперед за две недели, и Витька удалился, весьма довольный.

После его ухода я выпустила Багратиона и постучала к Ленке.