Мои глаза сами по себе изучали лицо 901-го, ожидая реакции. Ничего не последовало, если не считать легчайших морщинок в уголках его суровых глаз. И тут я поняла. Я осознала, что то, что его назвали любимчиком Господина, задело его за живое.

Господин подошел ближе ко мне, отпустив мое лицо, и наклонился, чтобы запечатлеть свой влажный поцелуй на моей шее. 901-ый оставался стоическим, неподвижным и совершенно непоколебимым.

— Что думаешь, 901-ый? — спросил Господин, прижимаясь ко мне губами, — тебе не кажется, что моя мона — самое прекрасное создание на свете?

Затем Господин поцеловал меня в щеку. Я выдохнула сквозь дискомфорт, который принесло его прикосновение.

Поняв, что 901-ый не реагирует, Господин убрал руку и дернул подбородком.

— Возвращайся к тренировкам. У тебя бой в эти выходные.

Он наклонился ближе к своему бойцу и добавил:

— Помни, что я говорил. У нас будут крупные игроки. Я хочу, чтобы они вернулись.

Боец ничего не ответил. В конце концов, Господин махнул запястьем, и 901-ый ушел. Он вернулся в яму, взял два оружия с коротким лезвием, по одному в каждую руку, и начал спарринг. Господин вел меня к выходу, положив руку мне на локоть. Когда он это сделал, я оглянулась на яму, где теперь уже знакомое лицо смотрело в мою сторону, жесткий взгляд голубых глаз пронизывал меня.

Пока Господин вел нас вокруг ям, я изо всех сил старалась не оглядываться на тренировочную площадку чемпиона. На большого зверя, который доминировал в своих владениях.

Мужчину с жестокими глазами.

Непогрешимого убийцу.

Питбуля империи Арзиани.

Живого бога Господина среди людей.

Глава 3

Лука

Бруклин, Нью-Йорк

— Так мы говорим о тысячах или сотнях? — спросил я Валентина.

Он, Заал и я сидели за столом в моем доме.

Валентин задумчиво прищурился. Я наблюдал, как новый член нашей Братвы выпрямился в своем кресле.

Размяв свою шею, он ответил:

— Сотни, одна или две, в зависимости от ситуации. Господин Арзиани приводит больше мужчин, если приходят его приспешники. Они слетаются в яму со всех уголков мира. Летят по нескольку дней, лишь бы добраться до места назначения.

Кулаки Валентина сжались на столе, большие мышцы напряглись под его черной рубашкой. Вены на предплечьях вздулись от гнева, пронзившего его. Я перевел взгляд на Заала, который изучал своего нового шурина. Заал на мгновение встретился со мной взглядом, а затем наклонился вперед и сказал Валентину:

— Успокойся. Дыши.

Ноздри Валентина раздулись. Я заметил, что слова Заала не возымели никого эффекта на него. Вместо этого Валентин встал из-за стола и стал расхаживать взад и вперед перед камином. Он задыхался от собственной ярости. Он казался чудовищем при его огромных размерах, лице со шрамами и шее, вокруг которой тянулся красный след от ошейника.

— Почему мы тратим время впустую на все это дерьмо? — прорычал он, указывая на план Кровавой Ямы, который мы восстановили по его воспоминаниям.

Я не сводил с него глаз. Карта лежала в центре стола, а наши заметки были разбросаны по краям деревянной столешницы. Наши сведения о яме Арзиани с каждым с днем пополнялись.