Когда я подняла глаза, то заметила во взгляде чири кое-что новое — сходство. Общее понимание того, каково это быть жертвой жестокости Господина.

— Что сделали вы? — спросила чири и продолжила очищать мое тело.

Я опустила руку в воду, наблюдая, как жидкость колышется возле меня.

— Я не знаю, — призналась я, повторяя свои действия лишь для того, чтобы чем-то себя занять. — Он был так зол, его глаза так собственнически смотрели на меня. Казалось, что он был в ярости от того, что так сильно меня хотел. Словно он наказывал меня за то, что очень сильно хотел меня взять, — я покачала головой. — Я не понимаю. Господин не скрывал того, что хочет меня с тех пор, как я была возведена в этот статус Верховной Моны.

Я посмотрела на чири и спросила:

— Так почему же сейчас он, кажется, противится этому?

— Не знаю, — призналась она.

Я могла видеть смущение, которое отразилось на ее лице. Перейдя к изголовью ванны, чири быстро вымыла мне волосы.

Пока она смывала мыло, я спросила:

— У тебя есть имя? — мои брови насупились, и я добавила: — У меня есть имя… но я не могу… я не могу его вспомнить.

Чири присела рядом со мной. Она изучала меня, словно что-то пыталась увидеть в выражении моего лица. В итоге ее плечи опустились, и она сказала:

— Да, мисс. Однажды у меня было имя, хотя никто меня им не называл уже долгое время, — она сделала глубокий вздох и продолжила, — и вы не будете тоже. У нас всех есть имена, всех, кто порабощен в этом мире. Мы все когда-то были кем-то, но Господин быстро заставляет нас об этом забыть.

— Имя, — прошептала я и попыталась напрячь свой мозг, чтобы вспомнить, как оно звучало.

Но все было напрасно. Единственное имя, которое всплыло в моем сознании было 152-ая. Я была 152-ой, всего лишь номером 152.

— Я не помню, — грустно сказала я.

Чири начала отходить, но я вытянула свою руку и взяла руку чири, несмотря на протесты ноющих мышц.

— Подожди, — взмолилась я. Чири замерла. — Ты помнишь свое имя? У тебя есть имя?

Лицо чири побледнело, и тогда я поняла. Она знала. Она помнила свое имя. Я села так быстро, как только могла, и надавила:

— Какое? Пожалуйста, скажи мне.

Чири покачала головой, прикусив нижнюю губу, и ее глаза заблестели. Ее голова наклонилась вперед, и она ответила:

— Меня могут убить за то, что я говорю с вами, мисс. Господин запрещает тем, кто помнит свое имя, произносить его вслух, — ее рука задрожала под моим прикосновением. — Я знаю, на что он способен, и, хотя я ненавижу эту жизнь здесь в тюрьме, но я все еще хочу жить. Я живу только ради того дня, когда мы станем свободными. Я помню мир снаружи. Не все, конечно, но достаточно, — она закрыла глаза и вдохнула. — Я помню солнце и свежий воздух. Я не теряю надежды, что однажды мы получим это снова.

Разочарованная, я снова погрузилась в воду.

— Понимаю, — сказала я успокаивающе, и именно это имела в виду. Я никогда не подвергну ее опасности.

Я оставалась в ванной еще несколько минут, затем чири помогла мне выбраться. Так же, как делала каждый день, она высушила мои волосы, а затем повела меня к креслу, поправляя прическу и прихорашивая мое лицо. Я наблюдала, как она выбирает ярко-красное платье. Это платье отличалось от других.