– Мне кажется, или становится жарковато?

Глава седьмая. Режим рассказчика восстановлен

Я люблю космос. Дальний космос. Я провел в космосе бóльшую часть моей жизни, путешествуя туда-сюда по указанию создавших меня ригельских поселенцев. Разумеется, мой верный читатель, мне приходилось и подолгу оставаться на одном месте, ведя наблюдения и записывая данные о местах моего пребывания, но наибольшее удовлетворение я находил в путешествиях.

Сколько времени я провел в пути! Сколько времени я провел в черной, освещенной звездами пустоте огромных вращающихся галактик! Иногда я десятилетиями путешествовал в одиночестве, молча, слыша лишь жужжание нейтрино-частиц, сквозь которые плыло мое тело. Во время перемещения мне было нечем занять себя, кроме рисования звездных карт, постановки навигационных ориентиров и наблюдения за тем, как молодые и старые звезды меняют цвет. Поэтому я думал. Про себя. Это было время самосозерцания и поиска. Теперь я снова в космосе, на борту маленького гиперпространственного грузовичка, принадлежащего Ракете и Груту, и мы летим на сверхсветовой скорости прочь от сложностей и неприятностей, случившихся на Ксарте-3. С такой же скоростью – пусть и лишь временно – остаются позади мои собственные проблемы. Кругом тишина, только двигатели урчат под палубой. Снаружи ледяной космос, холодные звезды и далекое сияние. Покой и одиночество. Самое время отдохнуть.

Я нахожу минутку, чтобы порыться в банках памяти и практических отчетах в поисках хотя бы намека на то, почему происходит то, что происходит. Как выясняется, в моей памяти много белых пятен, лакун. Я загружен информацией приблизительно на восемьдесят три процента, и с обращением к этим данным проблем не возникает. Например, я легко могу разложить по полочкам структуру криминального мира планеты Крул. Могу перечислить все, что построила за свою историю корпорация «Трайплэнет Металс» (по чистой случайности в списке окажется и наш гиперпространственный грузовик). Могу рассказать, почему выражение «клянусь костьми Тригона» популярно в одной галактике и неизвестно в другой. Могу детально описать восход солнца на Чандиларе и погоду, сопровождающую его в разное время года. Могу назвать природные особенности закатов на Адринаксе. Могу зачесть своды законов тысячи восьмисот наций, включая невероятно запутанный законодательный кодекс Корпуса Новы Ксандара. Могу показать, как ухаживать за кимеллианским прыгунчиком, назвать лучший способ псионической защиты от Кт’кн и научить произносить «горько!» по-кодабакски.

В целом, в моей черепной коробке множество данных, из которых можно было бы составить не одну энциклопедию. Я владею знаниями из любых областей, как общих, так и конкретных. Вот взять эту твою «Википедию», которой ты наверняка очень гордишься, используешь для работы, выполнения домашних заданий или подготовки к выступлениям. Для созданной примитивными докосмическими формы жизни эта энциклопедия весьма подробна.

Так вот, представь, если можешь – нет, ты не можешь, но все равно попробуй представить, что у тебя есть доступ к «википедиям» девяноста шести тысяч цивилизаций, включая информацию, которую они и сами о себе не знают, но которую терпеливо изучил я. Представь, что вся эта информация в любой момент доступна у тебя в голове (ни отказа в доступе, ни, как это там называется, проблем с подключением к сети?). Представь все это в своей голове. Представь, что знаешь очень-очень много абсолютно обо всем.

Ну как, представил?

Ладно, попытка засчитана.

А теперь представь, что среди всей этой информации – лакуны. Вещи, которых ты не знаешь, или знаешь, но не понимаешь. Представь, что ты знаешь все почти обо всем, кроме причин, по которым ты это знаешь.

Представь пробелы.

Пробелы меня пугают. Я боюсь не знать, боюсь путаницы, упущений, нарушений в моей механически точной памяти, из-за которых я теряю связи между вещами, которые должен знать.