Маленький парашют выдернул основной, побольше, и вот распустился белоснежный купол, вытягиваясь почти горизонтально – парашют позади, бронетранспортер – впереди. Потом БМД перевесила и медленным маятником покатилась вниз, занимая законное место. Все это время груз падал, одновременно скользя по инерции вперед. Так, под углом, БМД и вошла в устье канала.

Рассудок ждал грохота столкновения, но и боевая машина, и парашют просто канули и пропали, прорывая ткань мироздания за тридевять звезд от Земли.

А самолеты наплывали и наплывали, грузы сыпались и сыпались – ЗРК «Волхов», БМД, две «Шилки» с целыми «букетами» парашютов, платформа, загруженная бочками с соляром.

– Внимание! – заговорил репродуктор. – Осталось сорок секунд. Тридцать пять секунд. Тридцать секунд. Закончить сброс!

– Сейчас тоже будет интересно, – оживился Марк.

Кузьмичев пригнулся к окулярам.

– Сейчас устье схлопнется!

Ослепительная сиреневая вспышка высветила луговину, и полость внутри параболоида заполнили темные струи то ли воздуха, то ли материализовавшейся тьмы.

Станция заколебалась и оплыла, а из Д-камер ударили радужные столбы пламени. Загрохотало. Стены бункера шатнулись, и все стихло.

И тут же с ясного неба повалил снег, у земли обращаясь в дождь. Капли падали, шипели на раскаленном грунте и парком возвращались в небо.

– Здолово-о… – выдохнул «Александр Сергеевич», впечатленно тараща глазята.

– Да уж… – проговорил Георгий.

– Товарищи! – провозгласил Луценко. – Просьба не покидать убежища! Снаружи плюс сто!

Собравшиеся походили, пообщались, полня бункер шумным многоголосьем. Говорили все сразу:

– Дорого, дорого нам эти запуски обходятся… Одного бериллия сколько! Пять тонн рениевых контактов…

– Ну, оно ж не пропадает. Выколотим и – на переплавку!

– Все равно… Энергонакопители летят, половину менять приходится…

– А что ж вы хотите! Такая конденсация энергии. Гигаватты!

– А делать стационар – еще дороже. Придется заодно и электростанцию строить мощностью с Братскую ГЭС.

– Нет, это задание на завтра и послезавтра…

Марк подергал Кузьмичева за рукав.

– Пошли, – сказал он, – подостыло уже.

Они вышли на обширную луговину. Пахло увядшей травой и хвоей.

Было непривычно без обширной тени гиперканальной станции – там, где вился гигантский параболоид, торчали только мачты, искривленные и перекрученные.

– Мачты раскаляются докрасна, – вполголоса сказал Виштальский, – а потом их корежит…

Они прошли дальше, и ботинки полковника застучали по стекловидному шлаку, покрывшему добрый гектар.

– Осторожно! – предупредил Марк. – Это только сверху снежком остудило, а внутри все полужидкое, как пюре.

От остекленевших масс тянуло жаром. Кузьмичев нагнулся и протянул ладони – печет…

Из переплавленной почвы выглядывали кольца параболоида, вернее, застывшие ручьи вскипевшего сплава. «Выколотим – и на переплавку!» – вспомнил Георгий. Да, долго придется выколачивать…

– К вечеру сюда пригонят роту солдат, – разъяснял Виштальский, – они тут все выдолбят, металл порежут и все увезут на спецзавод. А нашу станцию будут ставить уже завтра. Вон там, где флажки. Это фундаменты Д-камер… Вам не страшно? – внезапно спросил капитан.

– Отчего ж? – удивился полковник.