Началось все с того, что меня нанял человек по имени Слоун. Это был весьма состоятельный промышленник, ему принадлежала компания по производству широкого ассортимента товаров в аэрозольной упаковке, от краски и шеллака до различных спреев для лечения горла и смесей для приготовления оладий. Все изделия были тщательно промаркированы и снабжены этикетками, чтобы вы не вздумали спрыснуть краской или шеллаком себе сковороду или горло. В один прекрасный день к Слоуну пришли два типа и потребовали, чтобы он согласился выплачивать им «страховку от несчастных случаев» по тысяче долларов в месяц, иначе, как его заверили, несчастных случаев ему не избежать. Слоун отказался, и неприятности не замедлили начаться — пожар на фабрике, странные поломки на производственных линиях, порча продукции на складах, срывы поставок. Тогда Слоун и позвонил мне.

Я работал над этим делом четыре месяца. Здесь нет нужды останавливаться на деталях, это другая история, но уже через неделю я выяснил, что два «страховых агента» — люди Жюля Гарбена. И почти сразу же мне было сделано предупреждение. Очень остроумное предупреждение. Трое здоровенных громил неожиданно зажали меня в мужском туалете и отметелили что надо. Им, разумеется, тоже досталось, но они захватили меня врасплох, и победа осталась за ними. Додо повис у меня на одном плече, Фармер — на другом. Ноги у меня подогнулись. Тогда Карл Купер подошел к двери, открыл ее и впустил внутрь Жюля Гарбена.

Так я встретился с Жюлем.

Глаза у меня совсем заплыли, но видеть я все же еще мог. На Гарбене был отличного покроя черный костюм, сшитая на заказ белая рубашка с высоким воротничком, шелковый галстук, серебряные запонки, черные, тщательно начищенные штиблеты. Его парни держали меня, а он взялся за дело. На меня обрушился град сильных, точно рассчитанных ударов — в голову, в грудь, в живот. Казалось, он не испытывает никаких эмоций, просто выполняет необходимую работу.

Бил он меня до тех пор, пока я не свалился, думаю, бил и потом, все тело у меня оказалось в синяках и кровоподтеках. В больнице у меня обнаружили перелом трех ребер, да и почкам порядком досталось. Пришлось провести там две недели. Выйдя оттуда, я вновь занялся этим делом, но теперь у меня появился здесь и личный интерес.

Убедившись в том, что предупреждение не возымело эффекта, они предприняли попытку убить меня. Точнее, две попытки. В меня стреляли ночью. Я так точно и не узнал, кто стрелял, но думаю, это был Тей Грин. Если это так, то я был, возможно, единственным человеком, по которому Грин промахивался дважды.

Я занимался этим делом уже четыре месяца, и у меня накопилось достаточно материала на Гарбена, когда внезапно был убит Слоун. Я докладывал ему о результатах моих расследований каждый вечер. В тот вечер Гарбен с одним из своих людей неожиданно появился у дома Слоуна в западном районе Лос-Анджелеса. Слоун увидел, как они выходят из автомобиля, и прежде чем впустить, позвонил мне. Во время последовавшей бурной сцены, я в это время уже спешил на помощь своему клиенту, Гарбен выхватил пистолет и дважды выстрелил в Слоуна. Подъезжая к дому, я увидел, как двое выбежали из дома, быстро сели в машину и уехали. Слоун был еще жив и успел назвать мне имя убийцы. Я сообщил об этом властям. Гарбен и его подручный были арестованы, и последний был приговорен к пожизненному заключению в Фолсоме.

Гарбен заработал газовую камеру, но, к сожалению, так и не попал в нее.

Задолго до того, как Гарбена приговорили к смертной казни, задолго даже до того, как его засадили в каталажку, мне удалось встретиться или, по крайней мере, узнать почти всех членов его банды и людей, с ней связанных, включая Хэла Кэлвина и Летти — Летицию Гарбен, жену Жюля.