— Мне кажется, что вы только делаете вид, что вы городской житель, — заметила Дженис, когда он замолчал. — Ваше сердце принадлежит этим местам, дикой горной природе. Вы любите наблюдать смену времен года. Почему же вы живете в Лиссабоне?

— Я действительно люблю оба этих мира. Жизнь в столице надо ценить за то, что она дает нам культуру и развлечения, и наша страна достаточно мала, так что мы можем позволить себе приехать на север всего на один день.

— И это все, что вы собираетесь делать в своей жизни? Ездить туда и обратно из Лиссабона в Дуро?

— Кто знает? — криво улыбнулся Мануэл. — Все зависит от того, как будут идти дела в нашем бизнесе. Возможно, все будет зависеть еще в большей степени от моей будущей жены, от того, что она предпочтет.

Выражение его темных глаз заставило Дженис отвернуться. Конечно, это была всего лишь приятная игра, не больше того, но ей совсем не хотелось быть причиной осложнений в этой семье и давать Мануэлу повод для флирта.

Однако Дженис недооценила внутреннюю силу семьи Карвалью, когда ей грозит опасность извне. Мать Леоны, сеньора Жоаким Карвалью, очевидно, решила, что лучше нее никто не сможет разобраться в ситуации. Мать Мануэла, сеньора Эрнесто Карвалью, была португалкой, хотя и очень хорошо говорила по-английски. Сеньора Жоаким Карвалью очень тактично пригласила Дженис в свою личную гостиную сразу, как только они вернулись из поездки домой.

Комната была большой и прохладной. Солнце с трудом пробивалось сквозь узкие жалюзи и обвивавшую стены растительность. Дженис показалось, что она находится под водой, но сидевшая напротив нее улыбающаяся женщина совсем не напоминала русалку.

— Я надеюсь, вы простите меня, если я спрошу вас прямо, без всяких хитростей, Дженис, — начала сеньора.

— Конечно!

— Можно задать очень личный вопрос?

Дженис только улыбнулась и кивнула.

Сеньора успокоилась.

— Насколько я понимаю, вы были близким другом Клайва Диксона, знали его еще в Англии, когда он работал в той же фирме, что и вы?

— Да. Я была с ним хорошо знакома, но у нас никогда не было «особых отношений», — ответила Дженис.

— А с тех пор как вы снова встретились с ним здесь? — Сеньора крутила красивые кольца на пальцах, стараясь не смотреть на Дженис.

— Сеньора Карвалью, — мягко сказала Дженис, — позвольте мне быть с вами откровенной. Клайв и я никогда не были серьезно увлечены друг другом, поэтому вопроса о нашем обручении и браке просто не существует.

— Понятно. — Помолчав, сеньора продолжала: — Он обладает сильным влиянием на Леону. Конечно, она еще слишком молода, чтобы выражать свое собственное мнение, но она уже объявила, что хочет выйти за него замуж. Конечно, это какой-то абсурд.

— Потому что он англичанин? — наивно спросила Дженис.

— О нет, — улыбнулась сеньора. — Но никто не может позволить дочери выйти замуж за первого же привлекательного англичанина, который встретился ей в жизни. Кроме того, есть Мануэл.

Тут Дженис поняла, что вся эта болтовня о Клайве была лишь прелюдией, чтобы подойти к настоящей причине этой беседы.

— Леона и Мануэл удивительно подходят друг другу. И я буду очень расстроена, если вы меня не так поймете и примете дружбу Мануэла с вами за что-то большее.

— Могу вас успокоить и уверить в том, сеньора, — быстро ответила Дженис, — что я просто получаю удовольствие от дружбы с Мануэлом.