Наряду с государственно-феодальной существовала и другая феодальная собственность на землю — владения отдельных феодалов. Они также считались наделами. Земельная собственность отдельных феодалов была ограничена общими рамками государственной собственности на землю основной и господствующей. Степень такой условности владения была различной. Наиболее ограниченной являлась собственность на землю, выраженная в форме «должностного надела».

Государство, которое распределяло наделы, следило за их обработкой, взимало налоги, отбирало участки в случае уменьшения числа держателей, вынуждено было создать большой разветвленный аппарат управления. Служба в этом аппарате давала право на «должностной надел», т. е. означала передачу в распоряжение должностных лиц участков, обрабатываемых крестьянами. В распоряжение должностного лица поступали налоги с таких участков. Однако владелец терял надел вместе с лишением должности. В этом состояла условность владения «должностными наделами». От должности зависел и размер надела. При этом владелец «должностного надела» не имел права распоряжаться им — отчуждать или передавать по наследству.

По новой системе во владение чиновникам в зависимости от их ранга предоставлялось определенное количество земли и крестьян-арендаторов (дянькэ).

Чиновники с первого по девятый ранг получали от 10 до 50 цин (6,144 га) земли; каждый низший ранг получал надел на 5 цин меньше, чем высший.

В зависимости от должностного ранга чиновники по-/ лучили также право брать на свое попечение родственников — от третьего до девятого колена. Взятая на попечение родня освобождалась от налогов и повинностей. Кроме того, чиновная бюрократия получила во владение зависимых крестьян: чиновники первого и второго классов — не более 15 дворов, третьего класса — 10, четвертого — 7,- пятого — 5, шестого — 3, седьмого — 2, восьмого и девятого — по одному двору. Фактически число дянькэ, как правило, превышало эти цифры. Кроме того, чиновникам предоставлялось право держать рабов-слуг (ишикэ), которые работали за одежду и еду: чиновникам шестого класса и выше — трех ишикэ, седьмого и восьмого — двух, девятого — одного. Все эти законоположения, с одной стороны, обеспечивали в качестве юридически установленной привилегии захват помещичьей бюрократией пустующих казенных, а также крестьянских земель и прикрепление зависимых крестьян к земле. С другой стороны, они имели целью сохранять в руках правительства право непосредственного контроля над земельным фондом и рабочей силой, чтобы не допустить серьезных потерь налоговых сборов, ограничить количество земли, находившейся во владении помещичьей бюрократии, и число дянькэ, передававшихся под ее «покровительство». На деле же эти ограничения были малоэффективны, и установленные законом имущественные различия между чиновниками соответствующих рангов на практике не соблюдались. Земли, находившиеся в частной собственности помещиков и бюрократов, как и вновь захваченные ими крестьянские земли, не затрагивались этими ограничениями независимо от их размеров. Так, например, сады, поля и водяные рисорушки Ван Жуна были разбросаны по всей стране, Пан Цзун владел двумястами цин пахотной земли, Ши Чун имел более тридцати земельных участков, дома и водяные рисорушки. Так утвердилось крепостное хозяйство, при котором крепостники занимали определенное место в феодальной иерархии.

Существовали также «жалованные наделы», которые предоставлялись в порядке особого акта верховной власти, поскольку последняя всегда могла этот

надел отнять. В подобных случаях собственность отдельных феодалов, владеющих землей на началах «пожалования», была менее ограниченной. Право пользования таким наделом передавалось по наследству.

Владение землями, находившимися в руках феодальной знати, было неограниченным.