А мы что? Переглянулись и пошли подключаться. Проще сделать, как она хочет, все равно объяснений не дождемся.

Зато сразу при вхождении в виртуал, мы вчетвером быстренько создали отдельную беседку, куда не включили Сакану. Нужно же было спокойно все обсудить с ребятами. Без этой ненормальной.

— Хорошо ее сегодня накрыло, — бессовестно заржал Зеро. — Мне показалось, что когда появился Олег, у нее чуть мозг не выкипел. А то «непись-непись». Вот тебе и непись. Нормальный парень. Куда нормальней Рыбы, кстати. У нее уже все предохранители перегорели.

Вадим тяжело вздохнул.

— Сложно все это… Сакана ненормальная, тут и сомнений быть не может. Но она интеллектуальна и рациональна. Даже чересчур. Она ведь не на ровном месте сделала свои выводы… У Рыбы должны быть какие-то основания, чтобы считать Аметиста неписем. Что скажешь, Леська?

А что я могла сказать? Да ничего.

— Как будто я хорошо знаю Сакану. Хотя ее никто хорошо не знает, ведь так?

В нашем общем на пятерых чате раздался раздраженный вздох Рыбы.

— Он уже он-лайн. А мы ведь были на удивление быстрыми. Но Аметист уже в игре…

Меш раздраженно выругался в приватной беседке.

— Так она надеялась доказать нам, что Олег не человек, показав, что он постоянно он-лайн? Может, вызовем ей санитаров, как только вернемся?

Вадим решил побыть в кои-то веки миротворцем.

— Рыба, да успокойся ты уже. Смирись с тем, что Олег — просто человек. Такой же, как мы все.

Спорить соклан не стала, но вряд ли она вот так вот запросто согласилась со словами Котопса. Для этого Сакана была слишком Саканой…

— Вы тоже в игре? — подал голос Аметист. — Вы быстрые. Теперь бы еще и добрались до меня.

Гильгамеш тяжело вздохнул как бы намекая на то, что здесь все далеко не так просто, как хотелось бы… Неизвестно, какой финт выкинет на этот раз Сакана. У нее же откровенно крыша после общения с Олегом в реале съехала…

— Ага. Решили поиграть сегодня побольше обычного, — ответил Вадим, который уже стал каким-то «гласом народа». — А ты ведь говорил, что студент. Чего не на занятиях?

Котопес, конечно, в россказни нашей местной чокнутой не так чтобы и поверил, но, кажется, решил сам убедиться, что все теории Саканы можно смело отнести в разряд параноидального бреда. Журналистская натура определенно брала свое.

— Так прогуливаю, — спокойно отозвался безо всяких угрызений совести.

Вот ведь бесстыжие студенты пошли. Когда я училась, наши так запросто не прогуливали, только чтобы порубиться в компьютерную игру.

— Гляди, отчислят, — фыркнул с издевкой Зеро.

— Прямо как нашего Димку, — добавил Гильгамеш.

Зеро промолчал. Да и что он, собственно говоря, мог сказать в ответ? Ничего. Вылететь из института из-за усиленного задротства — это жалко. Хуже только с работы вылететь, честное слово.

Рыба продолжила молчать. Мы от нее вообще ни единого звука не услышали: даже дыхания. У меня сразу возникло подозрение, что она вообще себе звук отключила, чтоб не сказать чего лишнего.

Солнце как раз всходило над выжженной равниной, поливая нас светом и радиацией. Пока ничего особо опасного не было, но к полудню мы еще трижды успеем пожалеть, что выбрались днем на открытое пространство.

— У нас есть шанс хоть сегодня добраться до Аметиста? — хмуро поинтересовалась я, недобро косясь на горизонт.