– Я тебе сейчас яйца оторву, – сказал Хобби.

– А я тебе оторву и в жопу засуну, – ответил Боливия.

Он был единственным человеком во всем городе, возвращавшим строптивому режиссеру сполна и с лихвой и ухитрявшимся при этом постоянно выходить сухим из воды.

Большинство полагало, что подобные шуточки сходят Боливии с рук, потому что они с Хобби такие старые и закадычные друзья. Потому что они по-настоящему друг к другу привязаны. Потому что они в молодые годы изрядно погуляли в этом городишке на пару. Потому что одних баб трахали вместе и в очередь.

Люди понаблюдательней приписывали это инциденту, имевшему место где-то между третьей и четвертой картинами Хобби. Режиссер грязно прошелся насчет матушки синьора Боливия. Предполагалось, что это шутка. Однако синьор Боливия со своим латиноамериканским темпераментом подобных шуток не понимал и не выносил. Он отвел Хобби в сторонку и принялся молотить по животу, пока тот не заблевал себе все башмаки. А напоследок сказал, что если тот пожалуется или надумает отомстить, то он, Боливия, вернется и так уделает режиссера, что у того целый месяц ничто в желудке ни на минуту не задержится.

И лишь самые наблюдательные говорили, что все дело в том, что Боливия прибыл из Колумбии, или из Бразилии, или действительно из Боливии (и именно поэтому взял себе такой псевдоним), и прибыл не просто так, а на празднование, посвященное грядущей эпохе Водолея, которое состоится на пляжах в окрестностях Малибу. Эпоха Водолея должна начаться где-то в районе двухтысячного года и превратиться в эру межрасовой и межплеменной гармонии и служения ближнему. Но энергии, высвобожденные этим кануном, одновременно давали толчок появлению множества культов, связанных с обожествлением зла, преследующих цель его окончательной победы над добром. Борцы за оба дела, заговорив об эпохе Водолея, начали хвататься за оружие лет за пятьдесят, за сорок до его наступления. Боливия, утверждали эти наблюдательные люди, является жрецом культа вуду, так называемым хунганом, и отлично разбирается в том, как заклинать и отгонять демонов, и так далее, вследствие чего Пол Хобби боится его до смерти.

Но были куда более прозорливые – полагавшие, что все наблюдения их оппонентов – это полная херня.

– Готово? – крикнул кто-то.

– Готово.

– Все в порядке, Джимми?

– Все в порядке.

– Ты готов, Гарри?

– Нечего резину тянуть!

– Вилли?

– Поехали!

– У нас все готово!

– Операторы?

– Есть!

– Пиротехники?

– Порядок!

– Техника безопасности?

– На месте.

– Тут мистер Хобби интересовался пожарным. Он это слышал?

– Ты это слышал, Бенни?

– Ясное дело, слышал. Что ж я, по-вашему, полный кретин?

– Ну, уж и не умник, – возразил помощник оператора по кличке Вако.

– Нам тут таких историй, как на "Сумеречной зоне", не надо, – сказал инженер по технике безопасности по имени Джек. – Чтобы никаких убийств.

– Не секу время, – сказал Хобби. – У кого есть секундомер?

– У меня, – ответил Джек.

– Дай-ка сюда. Тебе он все равно не понадобится.

Джек передал секундомер одному из рабочих, а тот отнес его режиссеру.

– Ну, так готовы мы или не готовы? – спросил Хобби.